Бреслау Forever
Шрифт:
Парашютист подошел к лежащему и добил его следующим выстрелом.
— Эй! Не дури, — сказал второй солдат. А точнее: наполовину солдат и наполовину гражданский, если судить по конгломерату элементов всей той одежды, что была на нем.
— А что?
— А вдруг кто-то услышал?
У убийцы не было никаких сомнений.
— В этом грохоте орудий? Да и кто? Ведь всех эвакуировали.
— Факт. Если кто и остался, сидит теперь, трясется в подвале.
Они быстро закончили переодеваться. Хуже всего было с обувью. Пришлось обыскать несколько квартир, чтобы найти подходящую.
— Те инвалидские бумаги с тобой?
— Со мной, donnerwetter. Я обыскал трупы во всем морге, делая вид, будто бы разыскиваю тело брата. — Дезертир развернул два листка. — Один после кровоизлияния в мозг, а второй — слепой. Ты кем хочешь быть?
— Слепым быть не хочу, — решительно заявил его дружок.
— А знаешь, что такое кровоизлияние?
— Нет, — прозвучал, вне всяких сомнений, откровенный ответ.
— А я знаю, потому что расспрашивал врача из другого госпиталя. У меня будет половина тела без движения, и я буду бормотать, указывая тебе дорогу. Ты меня будешь чуть ли не нести, но, время от времени, тебе нужно будет столкнуться с каким-нибудь столбом, ага, и никогда никому не гляди в глаза.
— Погоди. У слепого ведь должна быть палка.
— Вон, у того, что лежит, есть палка. Явно когда-то схлопотал.
— Так это же не такая…
— Что б ты сдох. Сейчас обдеру краску ножом.
— Ладно. Тогда — в атаку. — произнес парашютист по-польски. Он неоднократно слышал этот клич с вражеских линий во время боев под Монте Кассино. — Пока русские не замкнули кольцо.
Слепец и наполовину паралитик умело перескочили неподвижно лежащее тело. Умело, по-спринтерски они перебегали из подворотни в подворотню в зоне обстрела, где не было патрулей. Потом предполагали уже не спешить.
Альберт Грюневальд так никогда не добрался до скрывавшего тайну монастыря.
Сташевский с Мариолой застряли вместе с другими машинами точно в том самом месте, где Кугер много лет назад получил осколком в ногу. Славек вышел, разминая кости, но еще и затем, чтобы глянуть, что происходит впереди.
— О, раны [68] , по-моему, какая-то авария.
— Что?
— Говорю же тебе: авария. Придется постоять на этой сковороде.
68
Имеются в виду «раны Христовы», уже несколько устаревшее выражение. Гораздо чаще можно слышать «курдле», а то и прямо: «курва» — Прим. перевод.
Мариола тоже вышла, вытерла пот со лба.
— Я расплавлюсь.
— Так сними жилет.
— Нет. Я же знаю, что что-то случится. Как с Мищуком, Грюневальдом и другими офицерами.
— Но ведь Грюневальда застрелили. И… — Сташевский резко прервал рассуждения. Он указал на припаркованный у обочины красный мерседес. — То ли меня глаза обманывают, то ли они его как раз крадут?
Заинтересовавшись, он подошел поближе. Пара амбалов, уже сидя в средине, пыталось завести машину без ключа, вырвав провода. На заднем сидении дрожал перепуганный старичок.
— Проше пана! — крикнул он. — Помогите мне!
Обескураженный наглостью грабителей, Сташевский глядел на них чуть ли не с восхищением. Эти двое угоняли тачку среди бела дня, на глазах прохожих, рядом с машинами, стоящими в пробке. Ни о чем подобном Славек никогда не слыхал, даже от коллег по управлению.
— Помогите мне, — умолял старичок. — Внук остановил тут и пошел по своим делам. А меня попросил присмотреть за машиной. Только что я могу сделать против этих двух здоровяков?
— Да я бы тоже один с ними не справился.
— Тогда хоть полицию вызовите!
— Ну… ну… — Славек потряс головой. — Наверное, вы правы.
Он вынул из кармана сотовый телефон и быстро сделал пару снимков высокого разрешения. Об этом факте бандиты не знали, но вот телефон заметили.
— Эй, ты, — рявкнул тот, что сидел с пассажирской стороны. — Спрячь свой сотовый, а не то заберу, а тобой лобовое стекло протру. Видишь, грязное.
Сташевский послушно спрятал аппарат. Ему хотелось смеяться. Тем временем, второй скинхед соединил провода, и двигатель завелся.
— Можем ехать.
Первый повернулся к старику.
— Ты, дед. Высаживаешься или едешь с нами?
Сташевский расхохотался.
— Зачем вызывать полицию, когда та уже на месте. — Он вынул удостоверение. — Вы, оба, выходите и руки на капот.
Бандит за рулем даже не глянул на него.
— Сваливай, — спокойно ответил он.
Заинтересованная развитием событий Мариола, все еще с каской в руке и в кевларовом бронежилете, подошла сбоку. На сей раз бандит глянул.
— Господи! Спецназ! Так мы не договаривались!
— Ходу!
Второй распахнул дверь со своей стороны и рыбкой вылетел на тротуар. Его дружок за ним. Они начали бежать, распихивая прохожих.
— Спасибо вам, огромное спасибо, — бормотал внезапно ослабевший от облегчения старичок.
— Не за что, — ответил ему Славек. — Мы всегда на посту.
Он снова вынул телефон и переслал сделанные с воров снимки в управление, потом связался с коммутатором.
— Постарайтесь схватить этих двоих, — сказал он. — Они должны убегать либо по Кохановского, либо по валам с южной стороны канала. Но это только мои предположения. Может быть Шопена и окружающие переулки.
— Принято. Копирую фотки в терминалы дежурных машин. — Славек слышал стук клавиш компьютера дежурной. — И что они натворили?
— Угоняли мерин среди бела дня.
— И это настолько важно, чтобы задействовать все силы в районе?
Сташевский только вздохнул. Одноразовой салфеткой он вытер пот. Жарко было — ужас! Некоторые из прохожих, к сожалению, исключительно мужского пола, обмахивались собственными рубашками.
— Очень важно, поскольку это, возможно, часть другого дела.