Бригантина, 66
Шрифт:
Анри Гуара и Дюма ушли под гору искать пропавшую трубку. На глубине двенадцати метров расстилалось ровное светлое песчаное дно. А на дне, изогнутая зигзагом, лежала трубка. Стайка рыб удивленно разглядывала ее.
Почему же она согнулась, ведь дно песчаное? Подводники копнули руками — под песком был камень. Они отнесли искалеченную трубку на борт, в душе радуясь поражению «бомбы».
— Жак, — сказал Дюма, — мы все сделаем с помощью бурильного молотка.
Он подразумевал тот самый шумный снаряд, которым взламывают мостовые на городских улицах. Захватив перфоратор, Дюма пошел вниз. Уперся буром в грунт и включил. Перфоратор принялся лихо отплясывать, а камню хоть бы
Дюма вернулся на корабль, проклиная эту твердую породу. Да, задача… Сколько денег ухлопали, специалисты ждут проб, а мы не можем дать им даже самого малюсенького осколочка.
— Давайте мы с Кьензи попробуем, — сказал Фалько.
Плечистые аквалангисты взяли с собой на дно кувалду и зубило. Смели ластами песок в одном месте и отыскали в камне трещину. Фалько воткнул в нее зубило, Кьензи взмахнул кувалдой. Она медленно проплыла у него над головой и звонко упала на зубило. Пришлось немало потрудиться, чтобы отколоть несколько образцов. Старший геолог радостно принял добычу и поспешил с ней в свою лабораторию. Немного погодя он вышел оттуда улыбаясь. Подал Кусто лупу и сказал:
— Видите в камне крохотную ракушку? Это нуммулит. Почти верный признак того, что есть нефть.
Опираясь на радарные мишени на берегу, гидрограф определял координаты «Калипсо», а судно переходило из одной точки в другую, снова и снова погружая гравиметр и посылая аквалангистов за пробами. Как правило, на дно опускали и «акулоубежище», чтобы можно было укрыться, если акулы станут вести себя слишком назойливо. Но клетка не могла защитить от самого опасного обитателя Персидского залива — ядовитой морской змеи. Ей ничего не стоило проникнуть между прутьями. Кьензи ненавидит змей и пытался бить их кувалдой.
Но морские змеи никого не укусили, и подводные пловцы сделали за два месяца 400 станций.
Мы увезли с собой точные данные, где искать нефть, когда придут баржи с буровыми станками.
Глава двенадцатая
РАЙСКИЙ ОСТРОВ
Десятый день «Калипсо» идет на юг в Индийском океане, вдали от суши. Только один раз мы видали судно в этом пустыннейшем из океанов. Зато ежедневно встречаем летучих рыб. Вернее было бы назвать их парящими рыбами. Спасаясь от преследования, они часто-часто бьют хвостом. Разгонятся, расправят грудные плавники, точно крылья, и «взлетают».
Но вот наблюдатели на высоком мостике приметили над краем моря вереницу зеленых пятнышек — макушки кокосовых пальм. На пятьдесят километров вытянулся коралловый остров Альдабра.
Двенадцать человек и две собаки прыгнули в первый катер, который пошел к берегу. Мы нашли проход в барьерном рифе — коралловой ограде вокруг острова. Выскочили за борт; приподняли винт и протолкнули лодку в «калитку»..
Берег был белый как сахар. В отлив, когда между берегом и рифом обнажались отмели, сотни белых и черных цапель ловили в лужах червей и мелких рыбешек. Птицы не обращали на нас никакого внимания. Атолл Альдабра — один из самых удивительных уголков на земле, своего рода заповедник среди океана, не поруганный человеком. Мы причалили к необитаемому острову и пошли по сосновым иглам и мелкому песку. Рыжие крабы — пальмовые воры — нежились на солнце, ветви кустарников гнулись от веса отдыхающих морских птиц — олушей и белых глупышей. В воздухе, простирая на два с половиной метра свои могучие крылья, парили лучшие авиаторы тропического неба — фрегаты. Нам попалось кладбище с посерев-шими деревянными крестами. На покосившихся дощечках были написаны азиатские, африканские, европейские имена. Когда-то на Альдабре
Пересекая травянистую лужайку, Морис Леандри вдруг остановился.
— Что это? — Он показал рукой: по траве полз большой камень.
Это была огромная сухопутная черепаха. Альдабра — одно из двух мест на земном шаре, где они еще уцелели. Нас со всех сторон окружили черепахи ростом до полуметра и до метра в длину. Они щипали траву аккуратно, как газонокосилки. Всего на острове около полумиллиона гигантских черепах. Калипсяне садились на них верхом и катались.
Показались полуразрушенные деревянные и коралловые постройки бывшей плантации, остатки лодочных сараев, крытых пальмовыми листьями. Кругом валялись побелевшие кости морских черепах.
Чей-то приветливый голос сказал:
— Бонжур, господа.
Мы повернулись кругом. Из-за сосен вышел невысокий босой человек в шортах. У него были голубые глаза, на длинных седых волосах лежал серебристый тропический шлем.
— Жорж Хоро, губернатор острова, — представился он.
Вот тебе и «необитаемый» остров: даже губернатор есть!
— Добро пожаловать на Альдабру, — продолжал он. — Я не ждал вас. Мой радиоприемник сломался уже несколько лет назад. Как там, за последние годы не было новых войн?
Губернатор пригласил нас в свой особняк — некрашеное деревянное бунгало на сваях, с большим бетонным бассейном у входа для сбора дождевой воды. На террасе стояла могучего роста улыбающаяся негритянка в пестром платье.
— Анжелина, — представил ее нам губернатор, — мой министр благоденствия.
— Сколько же здесь всего жителей? — спросил я.
— Семеро, — ответил Хоро.
И он рассказал нам, каким образом семь человек попали в рай. Альдабра управляется британской администрацией, находящейся в восьмистах милях, на Сейшельских островах. Администрация послала Хоро и его людей на атолл, чтобы они охраняли заповедник. Раз в год (увы, не каждый год) судно доставляет табак, сахар, чай, муку. А не придет, островитяне отлично обходятся морскими черепахами, диким сельдереем, помидорами, кокосовыми орехами, цыплятами, яйцами, свининой, козьим молоком.
Губернатор выделил нам два домика на берегу. Анжелина стряпала для нас, продукты мы захватили с корабля. Целый месяц мы провели на атолле, пока наши ученые изучали животный и растительный мир этого счастливого острова. А «Калипсо» ходило вокруг Альдабры, исследуя подводное царство. Подводные пловцы поочередно отдыхали на берегу и отъедались на кухне искусницы Анжелины.
Как-то вечером Кусто предупредил нас:
— Завтра как следует обследуем лагуну.
Внутренняя часть Альдабры — обширнейшая лагуна. Три пролива соединяют ее с океаном. Они настолько узкие, что во время прилива и отлива в них возникает стремительное течение.
Катер вошел в пролив Джонни. Был отлив, и вода отступала со скоростью шести-семи узлов. Вооружившись кинокамерой, Луи Маль нырнул в стремнину, и течение увлекло его в море. Вот когда ой вволю поснимал «наездом»! На киностудии этот способ съемок обходится довольно дорого, а отлив подарил отличные кадры даром, если не считать ссадины и царапины, которыми поплатился Луи.
Большую часть просторной лагуны занимают отмели. Во время отлива они обнажаются. Кусто повел катер между торчащими корнями мангров. Мы скользили точно по венецианским каналам, чувствуя себя так же уединенно, как во время глубоких погружений. Окруженные зеленым безмолвием, любовались живописнейшими кораллами в прозрачной воде. Где было очень уж мелко, поднимали подвесной мотор и отталкивались шестами.