Бродяга Гора
Шрифт:
Он промолчал.
— А вот такой человек, как ты, мог бы в корне изменить ход событий.
Вместо ответа мужчина вытянул вперед правую руку. Большая, сильная, она ощутимо дрожала. Да что там дрожала — тряслась.
— Когда-то, — мрачно промолвил он, — я мог нанести тысячу ударов подряд с точностью до волоска. Произведя тысячу выпадов, я всякий раз попадал в кольцо диаметром с медную монету. Но теперь… Сам видишь, что теперь со мной стало.
Он уронил трясущуюся руку, ударил кулаком по каменной кладке и зарыдал.
— Тогда в таверне Поликрат запросто
— Чего хотел от тебя Глико? — поинтересовался я.
— Много чего. Ему нужен тот, кто сможет собрать вокруг себя людей, воодушевить их и подвигнуть на осуществление плана штурма цитадели Поликрата.
— И что ты ответил ему? — спросил я.
— Для того чтобы такой план стал реальностью, потребовались бы сотня осадных кораблей и десять тысяч человек.
Я кивнул, подумав, что такая оценка вполне реалистична. Для тех сил, которые речные города были в состоянии собрать на реке, твердыня Поликрата, пожалуй, и впрямь могла считаться неприступной. Мне уже доводилось слышать такие отзывы от других, и сказанное бывшим воином лишь подтвердило печальный факт. Печальный, ибо красота мисс Беверли Хендерсон сделалась достоянием тех, кто укрывался за мрачными стенами разбойничьего оплота.
— Значит, положение безвыходное? — спросил я.
— Совершенно безвыходное.
— Завтра Виктория должна уплатить дань Поликрату.
Мой собеседник пожал плечами.
— Люди говорят, будто пираты — подлинные хозяева города.
— Так оно и есть.
— И никто не в состоянии бросить им вызов?
— Никто.
— Могу ли я чем-то тебе помочь? — спросил я с печальным вздохом.
— Можешь. Дай мне выпить…
Я отвернулся и зашагал по улице к таверне Тасдрона. Она оставалась открытой, хотя обычное оживление в ее зале сменилось всеобщим унынием. Когда я зашел внутрь, никто со мной не заговорил. Люди старались не встречаться со мной взглядом. Вместо обычной кружки я приобрел бутыль паги навынос и вернулся к бывшему капитану стражи, понуро сидевшему под каменным забором.
Когда я остановился перед ним, он вскинул на меня мутные глаза. При виде бутыли, однако, взгляд его оживился. Схватив протянутую мною бутылку, спившийся воин зубами вытащил пробку и припал к горлышку.
— Прости за мои необдуманные слова, — сказал я. — Никто не давал мне права так говорить с тобой. Гнев и досада не оправдание — мне следовало быть сдержаннее.
— Ты жалеешь меня?
— Да, — сказал я, — мне тебя жаль.
Медленно, собрав все остатки воли, понукаемый холодной яростью, бывший стражник поднялся на ноги. Глаза его были полны гнева.
— Жалеешь? — повторил он. — Меня?
— Мне известно, что ты проштрафился и лишился права на алые одежды воина.
— Вздор! Никто не может лишить меня пурпура, коль скоро он мне дарован.
Он разорвал на груди верхнюю
— Видишь! Отобрать у меня это можно только мечом! И пусть кто-нибудь, если ему надоела жизнь, попытается оспорить мое право на ношение одеяния воина!
— Ты сам лишаешь себя всех прав, — заметил я. — Ты конченный человек. Пей!
Он злобно воззрился на бутылку. — Ты ведь даже забыл имя того капитана, который отогнал пиратов от Порт-Коса. Его больше нет. Пей!
Бывший воин, обеими руками сжимавший бутыль близ горлышка, понурясь, уставился на него, а потом неожиданно вскинул глаза к двум горианским лунам и издал долгий громкий крик, начавшийся как горестный стон, но закончившийся яростным ревом. Неожиданно он развернулся и изо всех сил ударил бутыль о каменную стену. Она разлетелась вдребезги, осыпав его острыми осколками.
— Я вспомнил того воина, — промолвил он.
— Как его звали? — спросил я.
— Каллимах. Его звали Каллимах из Порт-Коса.
— Но его больше нет, не так ли? — спросил я.
— Он жив! — проревел бывший стражник и со страшной силой обрушил на камень оба тяжелых кулака. Между его пальцами сочилась густая темная кровь.
— И где же он?
— Здесь, — ответил мой собеседник, медленно поворачиваясь ко мне лицом. — Это я.
— Рад слышать, — произнес я и, наклонившись, поднял с земли его упавший клинок. — Возьми меч, Каллимах. Он твой и тебе еще пригодится.
Вложив меч в ножны, воин смерил меня долгим, очень долгим взглядом, после чего сказал:
— Ты оказал мне услугу. Чем я могу отплатить тебе?
— Как раз на сей счет у меня имеется некий план. Научи меня владеть мечом.
23. МЕНЯ ВСТРЕЧАЮТ В ЦИТАДЕЛИ ПОЛИКРАТА. КЛИОМЕН УСТРАИВАЕТ МНЕ ИСПЫТАНИЕ. Я ВЫБИРАЮ СЕБЕ ДЕВУШКУ НА НОЧЬ
Обнаженная рабыня, обвешанная цепочками и бубенцами, извивалась перед нами на красных плитках пола.
Поликрат, сидевший рядом со мной за широким низеньким столиком, задумчиво соединил вместе куски желтовато-коричневого камня, две половинки некогда расколотого топаза. После соединения осколков из коричневых прожилков на их поверхности образовался контур речной галеры. Не могло быть никаких сомнений в том, что две эти части некогда представляли собой единое целое.
— Замечательно, — сказал Поликрат. — А как поживает мой друг, Рагнар Воскджар?
— Прекрасно, — ответил я, — и, конечно же, он велел справиться о твоем самочувствии.
— У меня все в порядке, и ты по возвращении можешь заверить его, что я готов поучаствовать в нашем общем деле.
— Через двадцать дней, — сказал я, — считая время на мое возвращение и подготовку наших кораблей, мы будем у ворот твоей гавани.
— Превосходно, — одобрил Поликрат.
— Потом, — продолжил я, — мы проследуем к Арской фактории, чтобы разорить ее пакгаузы и сжечь тамошние суда. Вслед за этим настанет черед Порт-Коса. Оба этих порта, обеспечивающих контроль над рекой, должны стать нашими.