Броквен. Город призраков

Трошина Александра

О Боже милостивый…

— Бежим!

Я сжала руку Эйдана так крепко, как только могла, стараясь не потерять его в паникующей толпе. Тот быстро среагировал, покричав что-то невнятное и сжав мою мокрую от пота ладонь. Наш бег становился все синхронней и быстрей, адреналин в крови поднялся, а животный страх полностью захватил разум. От протяжного рванного воя содрогались здания, туман вместе с озверевшими призраками стремительно плыл по улице, захватывая других несчастных. Мы видели это, видели своими затуманенными глазами. С разинутыми ртами и трупными пятнами, призраки бежали на четвереньках, хрюкая и часто качая вздутыми головами. Не успевших спрятаться душ забирал туман, превращал в таких же уродливых агрессивных чудовищ, жаждущих

холодной крови. Облако заглушало жалобные крики и превращало в хрип. Остальные взбирались в здания, захлопывая все двери и окна, и смотрели на нас с Эйданом, что изо всех сил шевелили ногами. Магические волны поспевали за нами, не решаясь атаковать хищный туман. В голове была только одна мысль, — бежать, бежать как можно дальше и быстрей. Сердце ударялось о рёбра, вырывался кашель с мокротой, в боках кололо. А туман все надвигался, явно намереваясь схватить нас. Силы уже были на исходе, я чувствовала, как начинаю задыхаться. Эйдан тоже бежал из последних сил, все ещё держа жезл. Мы двигались левее, вплотную к темным переулкам. Даже на промокшие насквозь от вонючих озерных луж ботинки мы не обращали внимания.

— Я даже не знаю, куда нам деться! — сипло проорала я. — Все двери заперты!

— Черт, нас уже почти настигли! — крикнул Эйдан, указывая взглядом на мутные сгустки около нас.

Оборачиваться жутко не хотелось. Хотелось придумать, как нам спастись.

— М-может, нам на- а-а-а-а!

Я не смогла договорить. Почти чёрная призрачная рука схватила меня за рукав и потянула в переулок, а я же уволокла туда и Эйдана. Когда рука затянула в глубину переулка, мы упали на мягкие места, проскальзывая по всем шершавым каменных дорожкам. Из уст вырвались только глухие постанывания. Все тело заныло, а сердце намеревалось выпрыгнуть из-за бега. Я видела, как туман с озверевшими призраками мчался вперёд. Затем этот вид закрыл мертвяк в чёрных лохмотьях и длинной седой бородой.

— Гостлен и Тайлер, — произнёс старческий подрагивающий голос.

Мы потихоньку очухались и отдышались. Эйдан, мимолетно взглянув на меня, перевёл взор на призрака.

— Допустим. А кто вы?

Мужичок резко подставил палец к губам. Паника и вой все не прекращались.

— Бегите, детки, — голос перешёл в обессиленный хрип. — Бегите как можно скорее. Уходите отсюда, здесь опасно, очень опасно. Я знаю, кто вы, знаю, зачем вы здесь. Я это предвидел ещё сотню лет назад, я говорил с ним, но он мне не верил. Глупый, глупый, какой же он глупый. Я не позволю вам умереть, не позволю. Как только выбежите из переулка, сразу окажетесь перед Этисом. Бегите.

В этот же миг старика за ногу схватил обезумевший призрак, выбежавший из тумана. Мужик закричал пронзительно, режуще. Он упал на землю, голубая нога закровоточила. Озверевший принялся запихивать призрака в пасть.

Эйдан вмиг поднялся, зашаркал кроссовкам и поднял за плечи меня.

— Давай, Еленочка, миленькая, погнали!

Я, кашляя, поднялась и вновь побежала с Эйданом. Злая душа так была заинтересована пожиранием старика, что даже не заметила, как мы двинулись вперёд. Только мерзкий чавкающий звук преследовал нас. Чем дальше мы бежали, тем становилось светлей. Бело-голубой свет резко защипал глаза. Мы вскрикнули, как только почувствовали склон под ногами. Не выдержав равновесие, мы упали и покатились вниз. Мне показалось, что это была гора, серо-травянистая гора. Трава прилепилась к одежде, залетала в рот. Я и Эйдан еле успевали кричать, катясь друг за другом колбасой. Ночное, уже чуть посветлевшее небо мелькало перед глазами, также как и что-то яркое, находящееся внизу.

Через несколько метров склон превратился ровную землю. Я скатилась и несильно ударилась обо что-то, а Эйдан, коротко ойкнув, врезался в меня. Над нашими телами плыли магические волны. Быстро моргая, я увидела несколько сотен воздушных шаров, поднимающихся в воздух. Светились яркие огни, за красными блестящими стенами слышалось множество

детских веселых криков, таких мелодичных и сладких. Перед глазами всплыло беззаботное детство, множество конфет, игрушек и друзей. Цветочные поля и качели, закатное солнце, мамин суп. Я почувствовала себя в юности, смотря на эти шарики и яркую стену.

Этис.

Глава 7. Пристанище детства^[6]

Не обращая внимания на головную боль, я повернулась к Эйдану, что завис в позе эмбриона. В обеих руках он сжимал жезл, глотая резко освежившийся воздух. Я заморгала, теребя друга по плечу.

— Эйдан, ты жив вообще?

Тайлер медленно перевёл взгляд на моё чумазое лицо, усмехнулся.

— Был бы мертв, ты бы уже увидела мою синюю душу. Я так, раздумываю о том, что эти голубые волны могли бы смягчить нам посадку.

Я заметила, что глаза Эйдана были на влажном месте, в них отражался яркий невинный Этис, и… ещё несколько бликов.

— Тоже детство вспомнил? — я осмелилась погладить кончиками пальцев по его испачканной щеке, аккуратно стирая грязь.

Эйдан будто всхлипнул, но при этом улыбнулся.

— Я не умею врать, да?

Я лишь коротко кивнула, продолжая гладить уже побелевшую и потеплевшую щеку. Подумать только… Пять лет было мальчишке… Потерял самое дорогое, что у него было. Потом потерял ещё раз, уже цепляясь за последнюю ниточку надежды. Не утратив свои утешительные способности, я перевела взгляд на красный щит Этиса и на шарики, беззаботно колыхающиеся в городской дымке.

— Что ты видишь? — спросила я, указывая на прозрачную багровую оболочку.

— Маму, — Тайлер перешёл на шепот. — Она укачивает меня на руках, кормит из бутылочки моим любимым клубничным молоком. Я помню его вкус. Такой сладкий и насыщенный, дольки такие ещё плавают. Папа… он купил мне дорогие машинки и железную дорожку. До сих пор эти игрушки храню… Они так звонко смеются.

Глаза Эйдана остекленели, по щеке покатилась одинокая слеза. Тайлер не плакал, лишь с приоткрытым ртом смотрел на Этис. Посмотрев на красный щит ещё раз, перед глазами сама собой замелькала Филса. Такая маленькая, худощавенькая девочка в поношенных джинсах и розовой футболке. Её белые шелковистые волосы щекотали мне нос, светлые-светлые зеленые глаза, точно ангельские, добродушно смотрели на меня, а улыбка не сползала с лица.

— Опять пластырь сменила?.. — я заворожённо забормотала себе под нос, замечая любимый пластырь Филсы на переносице. С этим пластырем я видела её в последний раз.

— Не опять, а в сотый раз, Еленочка! — Силуэт Филсы произнёс эту фразу так нежно и легко…

Её фирменный изумрудный кулончик, на котором был изображён темно-зелёный цветок с искрами, блеснул от света луны. Всегда хотела узнать, откуда же у неё взялся этот чудный кулон. Филса говорила, что её папа подарил его, а папе передал дедушка, а дедушке подарил прапрадедушка, а сам кулончик создал прапрапрадедушка. Я почувствовала, как глаза мутнеют и слезятся. Помню, как мы с Филсой придумывали истории Призрачной броши и, как мы назвали, кулону Возрождения. Прекрасные были времена… Стало так хорошо и одновременно тоскливо на душе при виде фигуры Филсы и беззаботного блаженного Этиса. Хотелось пойти за подругой туда, где пахнет тиной и квакают призрачные лягушки. Никуда не хотелось идти и возвращаться, не хотелось видеть этот противный суровый Броквен. Было желание уто…

— Ах-хах-хах, проклятый Броквен!

Я получила пощёчину. Отвернулась и часто завертела головой, пытаясь опомнится. Фигура Филсы постепенно рассыпалась на мелкие песчинки, превращаясь в страшную морду привидения. Во рту появился вкус горечи, а свет от шариков прямо резал по глазам. Подул ветерок и шарики резко испарились. Осталась только красная сверкающая оболочка.

— Что? — недоуменно воскликнула я, потирая горящую щеку.

— Посмотри на меня, Елена, — послышалось со стороны Эйдана.