Бронебойщик
Шрифт:
— Вам нужно ехать прямо, потом будет переулок вправо, но туда не ехайте, там все завалено. Ехайте дальше и увидите другой переулок вправо, но туда тоже не сворачивайте, там, извините, насрано…
— Так мы можем объехать.
— Там уже не объедешь, — махнул рукой зеленщик. — В третий раз только сворачивайте, а там шагов пятьдесят — и будет гостиница Марка Гурфингеля. Совсем недорогая.
— Спасибо, приятель! — искренне поблагодарил Фред и от избытка чувств бросил продавцу монетку в двадцать сантимов. Тот ловко ее поймал и помахал вслед отъезжавшей машине.
39
Над первым этажом трехэтажного здания располагалась вывеска, на которую не пожалели цветного пластика. Она гласила: «Мастер Гурфингель стрижет ваших собак, как своих собственных». А чуть ниже имелось важное дополнение: «Стрижка пуделей только по моделям столичных журналов».
Рем и Фред переглянулись. Возможно, зеленщик что-то напутал, однако и под такой вывеской могла оказаться какая-нибудь гостиница, от города Нура следовало ожидать чего угодно.
В заведении их радушно встретил сам хозяин, невысокий худощавый человек в войлочной шапочке и с трехдневной щетиной на щеках.
— Добрый день, господа! — воскликнул он, картинно вскидывая руки. — У вас мальчик или девочка? Какой породы?
— Собственно, нам сказали, что у вас тут какая-то гостиница, — сказал ему Рем. — Но, может, мы ошиблись?
— Нет, не ошиблись, — покачал головой хозяин, и лицо его сделалось печальным. — Когда-то все это здание было гостиницей, а я жил в отдельном доме под кипарисами. Но теперь я живу здесь. А еще жена, дети и давний знакомый Манфред. Очень хороший человек. В Нарадепии он был бы уже генералом юстиции.
— Нам нужен номер на двоих, — сказал Рем, чтобы остановить словоохотливого хозяина.
— Идемте, я таки дам вам номер, и это будет лучший номер во всем Нуре. Таких сейчас не делают.
В углу собачьей приемной имелась лестница, по которой Гурфингель и его гости поднялись на второй этаж, который был захламлен и давно не видел никаких постояльцев.
— Ну вот, хотя бы этот… — сказал Гурфингель, останавливаясь напротив одной из дверей, снял с гвоздя висевший тут же ключ, отпер дверь и вошел в номер первым. Он прошел через просторную гостиную и раздвинул на окнах занавески, вызвав при этом настоящую пыльную бурю.
Впрочем, Фред и Рем не обратили на это внимания. Они проверили кровати, заглянули в ванную и туалет, пустили из кранов воду и удивились, когда потекла даже горячая, хотя и желтоватая, вода.
— Мы дадим вам за этот номер десять лир в сутки, — сказал Фред и по лицу хозяина понял, что мог дать вдвое меньше. Впрочем, проживание оплачивала корпорация.
— Прекрасно, господа, располагайтесь. И нельзя ли за первые сутки получить прямо сейчас?
— Можно, — сказал Фред и подал Гурфингелю десять лир.
— О! — произнес тот, помял ассигнацию и даже понюхал. — Это первый гешефт с гостиницы за последние пять лет.
— А у вас тут не того самого? — спросил Рем и сделал некий неопределенный жест. — Я имею в виду, букашки ночью не шалят? Не покусывают?
— Какие букашки, господа? Они таки все давно вымерли!
— Вы их травили, что ли?
— А зачем травить? Они ждали постояльцев год, другой, третий, да и вымерли. И они ждали, и Гурфингель ждал, и жена ждала, и дети. Сосед Манфред, хороший, между прочим, человек, в Нарадепии он был бы уже генералом юстиции, он тоже ждал. Но никого не было.
— А где тут у вас алкоголь продают? — спросил Рем.
— Недалеко, прямо на нашей улице, но здешний алкоголь дрянной. Как бы вы у меня спросили, так я бы вам не посоветовал. Вот в Нарадепии был алкоголь, так это был алкоголь. Но где Нарадепия и где сейчас мы. А все Сема Резенталь. Приехал, хвост распушил, что ты, говорит, тут в этом тоталитаризме прозябаешь. Поехали к нам, там свобода, там возможности. Ты, Марк, будешь там процветать. И соседу моему тоже сказал, а тот, между прочим, уже тогда был майором юстиции…
— М-да. Ну, пойдемте, вы заберете из машины наши вещи и занесете в номер, а мы сходим, посмотрим на ваш алкоголь.
— Конечно, господа, с нашим удовольствием, — улыбнулся хозяин. Теперь он выглядел веселее.
40
Прогуляв около часа, Рем и Фред купили все необходимое, чтобы пообедать и выпить в домашних условиях, поскольку из тех заведений, которые попадались на улице, ни одно им так и не приглянулось.
В одном месте у входа было слишком много мусора, в другом в зале пахло псиной. В третьем по полу бегали мыши, а официанты выглядели заспанными и немытыми. Так что напарники в конце концов вернулись в номер в полном вооружении и выставили на стол дюжину бутылок различной формы и дюжину банок с консервами.
Наскоро помыв руки и сполоснув нашедшиеся в номере стаканы, они открыли закуску и налили по первой.
— Что-то она пахнет как-то… — покачал головой Фред, отличавшийся хорошим обонянием.
— А чего ты ее нюхаешь? Ты ее пей и выдыхай, — посоветовал Рем, и оба подняли стаканы.
— Ну, за новое задание, — провозгласил Рем. Напарники чокнулись и выпили, а затем стали торопливо закусывать тушеным мясом, жмурясь и выжимая из глаз проступившие слезы.
— О-о-о… — только и смог произнести Рем. — Если… если они это пьют, чем же они стекла моют?
— А они их… не моют… — предположил Фред, и его пробила короткая судорога. — Надо другую попробовать. Вот эту…
И он подвинул Рему выбранную бутылку.
— Как скажешь, приятель, — произнес тот и начал ее открывать.
Сегодня они с Фредом имели полное право выпить, по инструкции в день приезда следовало провести мероприятия по адаптации на местности, чем они, по их мнению, и занимались.
Все текло своим чередом, за второй бутылкой открыли третью, но и она показалась напарникам «не очень». Правда, ближе к полуночи они допили все и, свалившись со стульев, уснули.