Бронзовый ангел (фрагмент)
Шрифт:
– Слушай, давай где-нибудь спрячемся от ветра и ты все спокойно расскажешь, - ухватила его Аля за локоть.
– Невозможно же так!
– Ага!
Илья резко свернул к первому же попавшемуся подъезду, они вошли внутрь и сели прямо на лестницу - на ступеньки. Он закурил и продолжил, уже спокойней, не задыхаясь. Аля глядела на него во все глаза.
– Он входит... а эти старушки держат этого ангела... ой, ты же его не видела - это нечто! Громадный, бронзовый, крылья раскинуты за спиной и руки - в обе стороны, а в руках - по здоровому канделябру на пять свечей. Он как бы летит, понимаешь... летит, и горит весь, и светит... в общем, балдежная вещь!
– Слушай, здорово!
– Да,
– Ой, Илюшка, ведь бывает такое, а! А он что?
– Ну что, обалдел, конечно, ангела подхватил - старушки его из последних сил уж держали, он же дико тяжелый... Ну вот, смутился ужасно, поблагодарил и потащил домой. А там сидит Анна Арнольдовна, видит эту штуковину, ахает, охает, в общем ужас как восхищается! А потом они стали думать, куда бы его повесить. Ну, он же сделан в виде люстры или настенного бра, светильника - что-то вроде того... Так и сяк пристраивают на стене никак не годится, здоровенный уж больно. Повесили над кроватью. И началось: она наутро кричит: ты, говорит, Коля, моей смерти хочешь! Дескать, специально повесил над головой, чтоб ангел рухнул и пришиб меня насмерть!
– Но он же не хотел!
– возмутилась Аля.
– Естественно, не хотел. Но она так подумала. И они поссорились крупно, первый раз в жизни, представляешь! Этот ангел их чуть до развода не довел!
– И что потом было?
– Алины глаза стали круглыми, как виноградины, зрачки расширились и потемнели.
– У них были друзья... ой, фамилию забыл. Известный писатель с женой, они оба теперь уже умерли... Ну вот, эти друзья только что получили квартиру, в которой ещё ничего не было, только стены и потолок: ни мебели, ничего, понимаешь? А Анна Арнольдовна Николай Валерьянычу и говорит: давай отдадим им этого ангела? Дарить дареное нельзя, неприлично, да ведь и подарок самой Елены Сергеевны - не кого-нибудь... А на время можно отдать, потом мы его как-нибудь заберем... Он согласился. И они позвали своих друзей, - а те только что поженились, и отдали им ангела.
– Я бы ни за что не отдала!
– сверкая очами, гневно воскликнула Аля.
– Эй, молодежь!
– дверь на площадке первого этажа отворилась, и на площадку высунулась лысая голова.
– Давайте отсюда! Нечего тут обжиматься на лестнице - дети кругом... Живо, не то милицию вызову!
– Да вы что?
– закипая, вскочил Илья, сжал кулаки...
– Пошли отсюда!
– Алька потянула его за собой, а у выхода обернулась, присела и, приставив к ушам растопыренные ладошки, заорала: - Бе-е-е-е!
И снова уличный шум, снова холод и ветер, и снова Илья Але кричит в лицо:
– Эти друзья - молодожены-то - они из-за ангела чуть не развелись, поссорились насмерть! Утром к Николай Валерьянычу является молодая, вся от слез опухла и говорит: Борис, мол, - это мужа её так звали, во, вспомнил! Борис меня убить хочет, ангела этого повесил прямо над моей головой!
– С ума сойти!
– зашипела Аля.
– Так и пошло... Молодожены кое-как помирились и отдали ангела своим приятелям. Там та же история: слезы, вопли и старая песня: подозревают свою половину в самых гнусных намерениях, мол, покушаются на их бесценную жизнь! И ангел стал переходить из рук в руки... И везде - одно: люди его жутко боялись, шарахались от него, уверенные, что он непременно должен свалиться им на голову!
– Неужели все так и было? Просто какая-то фантастическая история!
– Хм, а чего ты хотела? Булгаков...
– Но ведь это же не его ангел, это Елена Сергеевна купила!
– Аля скакала возле Ильи, то обгоняя и забегая вперед, то обходя справа
– Погоди, погоди, мы пришли. Давай-ка, отдышись, а то старики испугаются, подумают, мы из дурдома сбежали!
Аля немного постояла возле подъезда, подставив ветру разгоряченное лицо, причесалась, кивнула Илье, и они поднялись на третий этаж.
Дверь открыл Николай Валерианович. С порога стал слышен резкий запах нашатыря и каких-то лекарств. Старик был бледен как мел, лицо его прорезали глубокие темные складки, под глазами набухли мешки - ребята впервые видели его таким...
– А-а-а, Илья, Алечка... Молодцы, что зашли.
– Николай Валерианович, - уже понимая, что случилось что-то совсем нехорошее, начал Илья.
– Мы хотели в магазине с вами сегодня встретиться, но вы не пришли и мы...
– Неточке очень плохо, мальчик мой, поэтому нас и не было. Ночью скорую ей вызывал, хотели её в больницу, да она воспротивилась: нет, говорит, пусть будет, что будет, а на казенную койку - только мой труп!
– Ой...
– растерялась Аля.
– Может, вам нужно что: в магазин сбегать или в аптеку...
– Спасибо, деточка, все у нас есть. Только вот...
– старик тяжело опустился на стул в прихожей.
– Только ангела нет. Мы ведь к утру деньги хотели достать, чтоб его выкупить. Неточкины вещички несли... ночью... дельцу одному. Ограбили нас. Бесценные серьги её, колечко, шубку... все! он уронил лицо на руки, плечи вздрагивали...
– Что ж это я!
– старик с усилием поднялся, расправил плечи.
– Хорош хозяин, даже раздеться не предложил! Проходите, милые, чайку сейчас соорудим...
– Нет, спасибо!
– Аля дернула Илью за рукав.
– Анна Арнольдовне покой нужен... Мы попозже придем, когда ей станет легче.
– Мы позвоним, мы каждый день звонить будем ...
– Илья уже пятился к двери.
– Н-да...
– вздохнул старик, провожая их, - негоже нам падать духом, на все воля Божья. Упустили мы ангела и поделом - нельзя было никому отдавать! Ведь Елена Сергеевна от всего сердца... а мы... Чудо дважды не повторяется. Все, выпита жизнь, прожита! А вы приходите, ребятки и все нам рассказывайте, как там, в театре... Ведь это он, Михаил Афанасьевич! "Мастера" ставить решились, вот он рукой-то и помахал - ангела показал... И... осторожнее будьте, слышите? Осторожнее ради Бога!
– кричал им вдогонку старик, высунувшись из двери.
– Ну что, в студию?
– мрачно спросил Илья.
– А куда ж еще?
– буркнула Аля.
– Сегодня Марк Николаевич придет. Ох, как жалко стариков! И неужели ничего нельзя сделать?
– Есть у меня мыслишка одна...
– процедил сквозь зубы Илья.
– А какая?
– встрепенулась Аля.
– Погоди, не гони волну, надо прокрутить её в голове как следует...
И больше они всю дорогу до студии не проронили ни слова.
* * *
В студии стоял дым коромыслом. Длинная голова Витьки по кличке Мирон как всегда торчала из будочки-кассы в фойе. Увидев Альку с Ильей, он сделал страшное лицо, закатил глаза и замахал руками в сторону зрительного зала. Оттуда выскочил Макс, проорал: "Ну ваще, хрен знает что!" - и гигантскими прыжками поскакал наверх, в репетиционный зал. Он чуть не сшиб тумбообразную короткостриженную девицу с сигареткой в зубах, которая не спеша, по-хозяйски спускалась с лестницы. Вид у неё был самый довольный, похоже, она осматривала помещение. Из двери в зрительный зал в фойе выпорхнули две девицы: одна - с какой-то папкой подмышкой, смеющаяся, кудрявая и тоже довольная и другая, которая что-то очень настойчиво возражала первой, то и дело негодующе встряхивая прямыми длинными волосами. Сверху скатился Пашка с микрофоном и длинным шнуром и доверительно просипел сдавленным шепотом: "Не нравится мне этот глист!"