Брошенные тела
Шрифт:
Этот пост Бринн смутно помнила. Он послужил им ориентиром во время одной из спасательных операций, в которых она участвовала. Тогда он тоже был закрыт — дело происходило зимой, — но здание она себе представляла.
— Точно помню, что там есть телефоны. Но работают ли они сейчас, понятия не имею. Еще, по-моему, был оружейный сейф. Но мы не можем идти туда по тропе, — кивнула она в сторону знака. — Слишком долго. Не доберемся вовремя.
— Может, они не сообразят, что мы свернули, и пойдут дальше по «Джолиет».
Бринн
— Скорее всего, они догадаются, что мы направились к посту. — Она продолжала всматриваться в темноту долины, пройдя дальше вдоль ограждения. У таблички «Опасно!» остановилась. И опять посмотрела вниз.
Сумеют они спуститься здесь или нет?
Так или иначе, а решать требовалось срочно. Преследователи могли появиться здесь через десять-пятнадцать минут.
— Скала совершенно отвесная? — спросила Мишель.
Пристальнее вглядевшись в смутные очертания, Бринн заметила узкий уступ ярдах в шести у себя под ногами. Потом опять следовал крутой откос ярдов на двенадцать или пятнадцать.
— Я думаю, что спуск возможен, — прошептала она. — Он трудный, но преодолимый.
Стоило им сойти в поросшую лесом долину, и перед ними открылся бы прямой и легкий доступ к посту.
А каковы шансы обнаружить там работающий телефон, оружие и боеприпасы?
Этого Бринн знать не могла. Хоть монетку подбрось.
Зато она не сомневалась, что проникнет внутрь без особых проблем. Если они доберутся до поста, ни один, даже самый крепкий замок в мире, не удержит ее.
— Ненавижу высоту, — прошептала Мишель.
«Знала бы ты, милочка, как ее ненавижу я…»
— Стало быть, мы попытаемся? — дрожащим голосом спросила девушка.
Бринн ухватилась за крепкую ветку березы и, держась за нее, наклонилась далеко вперед, внимательно изучая скалы внизу.
Им удавалось передвигаться быстрым шагом, временами переходя на бег.
Льюис остановился, ухватившись за бок. Прислонился к дереву.
— Что с тобой?
— Ничего. Я на прошлой неделе бросил курить. — Он дышал глубоко и часто. — Вообще-то бросил почти месяц назад, но выкурил одну на прошлой неделе. Теперь уж не буду курить никогда. Но пока прошлое курение сказывается. Ты сам-то дымишь?
— Нет, — ответил Харт, морщась от боли в руке и непрерывно осматриваясь по сторонам.
Теперь он уже был более или менее убежден, что оружие у женщин отсутствовало, но ему действовал на нервы зверь — крупная собака или волк, непрерывно рыскающий где-то рядом. Люди предсказуемы. Человеческую натуру ему доводилось постигать в самых крайних ее проявлениях, и с людьми он чувствовал себя комфортно, как ни опасны они порой бывали. Животные подчинялись своей, совершенно другой психологии. Ему снова припомнился след лапы у дома Фельдманов.
Это мой мир. Вы здесь чужие. Вам мерещится то, чего на самом деле нет, но вы не увидите происходящего у вас под носом.
Но он и сам глубоко вдохнул, прислонившись к соседнему дереву. Взгляды мужчин встретились, и они обменялись улыбками.
— Не приходилось так бегать уже много лет, — признался Харт. — А ведь думал, что держу себя в хорошей форме, поверишь, приятель?
— Ты ходишь в спортзал?
Он действительно посещал его регулярно, но для своей работы считал важными физическую силу и выносливость, игнорируя аэробику. Вот что сейчас пригодилось бы. Но в прошлом Харту никогда не доводилось гнаться за кем-то, и он не мог себе даже представить, что когда-нибудь придется спасаться бегством самому.
— Бег трусцой — не моя специальность, — признался он Льюису.
— Охотно верю. Честно говоря, все эти оздоровительные центры никогда не были в чести у семьи Льюисов. Но я успел поработать строителем. На небоскребе «Гастон» у озера.
— Не знаю, где это.
— Фирма «Гастон констракшн»? Огромное здание. По ту сторону главного городского хайвея. Сейчас уже все одето в стекло. Я нанялся к ним в паре с разнорабочим на заливку бетона. Работенка держит тебя в тонусе, доложу я тебе. Ты сам-то пробовал?
— Конечно, — ответил Харт. — Занимался сантехникой. На малярку терпения не хватило. А от электропроводки вообще стараюсь держаться подальше.
— И правильно.
— Люблю возиться с деревом.
— Типа, плотничаешь?
— Я больше по столярной части. Делаю мебель.
— Ты умеешь делать мебель?
— Так, самые простые вещи.
«Семь раз отмерь…»
— Вроде столов и стульев?
— Да. И даже бюро. Помогает расслабиться.
— А я однажды сработал кровать для своей бабульки, — сказал Льюис.
— Кровать? Пошли, нам пора двигаться. — Они снова отправились в путь. — Как получилось, что тебе пришлось делать кровать?
— С возрастом она это… Ну, начала выживать из ума, — пояснил Льюис. — Альцгеймер, кажется, это называется. Не знаю. Может, так со всеми стариками. Она бродила по комнатам и круглый год распевала рождественские псалмы. Без конца. Начинала украшать дом. Мамаша украшения снимала, но бабка вешала их опять.
Харт почувствовал, что снова входит в ритм движения.
— Короче, в уме она точно повредилась. И принялась везде искать кровать. Ту, в которой спала с моим дедом. Ее наверняка снесли на помойку много лет назад. Но бабка была уверена, что она по-прежнему где-то в доме. И все ходила, ходила и искала ее. Мне стало жалко ее. Так что я нашел старые фотки и по ним соорудил другую. Ничего хорошего у меня не получилось, но вышло достаточно похоже. Думаю, я дал ей пару месяцев спокойствия. Но точно не знаю.