Бросок на выстрел
Шрифт:
– Ну и что? Все мы люди, мало ли что в жизни может произойти…
– В смысле, человеки? – добавил я и вопросительно посмотрел на исполнительного директора.
– Что? – не понял моей последней фразы Ионенко.
– Ничего, это я так, – сказал я как можно добродушнее. – В общем, мне ясно…
– Да что вам, собственно, ясно? – кинул на меня не очень приветливый взгляд Ионенко.
– Мне ясны ваши ответы, господин Ионенко, – пояснил я. – Они очень и очень убедительны…
– Это потому, что мне нечего скрывать, – сказал Геннадий Викторович и, облегченно выдохнув, добавил: – Ни от следствия, ни от прессы. Значит, на этом мы можем закончить?
– А вас уже допрашивали? – поинтересовался я, будто не расслышав его последней фразы.
– Конечно, – ответил Геннадий Викторович. – И я с удовольствием рассказал все, что знал.
– Я так и понял, – сказал я. И продолжил разговор дальше, несмотря на то что Геннадий Викторович Ионенко уже выказывал нетерпение и хотел как можно скорее завершить нашу беседу: – У Василия Левакова ведь была девушка? Наташей, кажется, ее зовут…
– Я о ней ничего не знаю, – как-то слишком поспешно отреагировал исполнительный директор агентства.
– Ну как же, – с удивлением посмотрел я на него, – она работает в вашей фирме. Ну, вспомните: Наташа Челнокова…
– Ах, Челнокова. Да, я ее знаю. Ну, как знаю, – поправился Геннадий Викторович. – Знаю, что есть у нас такая сотрудница… Вот и все!
Зачем он сделал вид, что якобы вспомнил Челнокову? Не очень артистично получилось, весьма настораживающий фактор. А не означает ли это, что Ионенко знает Наташу больше, нежели хочет мне представить?..
– А какую должность она у вас занимает?
– Она работает у нас ведущим специалистом.
– И что она у вас ведет?
– На ней аренда квартир и нежилых помещений в Москве, – как-то нехотя произнес Ионенко.
– И с ней можно поговорить?
– К сожалению, нет.
– А что так?
– Она неожиданно уехала.
– Как это – уехала? Когда? – быстро спросил я.
– Ну, так… Взяла отпуск и уехала, – как мне показалось, с легкой насмешкой ответил Геннадий Викторович.
– А разве сезон отпусков еще не закончился? – удивился я.
– Закончился. Но она взяла административный отпуск, по семейным обстоятельствам… Не стану же я чинить препятствия.
– И куда она уехала?
– Не знаю… Кажется, к своим родным в Чебоксары или в Мамадаш – точно не скажу, я не очень силен в географии.
– И вы, конечно, не знаете ее номер сотового телефона, – скорее не спросил, а констатировал я.
– Конечно, не знаю, – ответил Геннадий Викторович, – к чему он мне?
– А у вашей секретарши я могу узнать номер? – поинтересовался я.
– Вы можете узнать у моей секретарши только ее рабочий телефон, – произнес Ионенко. – Давать посторонним людям номера наших клиентов и наших сотрудников строго запрещено. Такое правило. Этому правилу подчинены и многие другие организации… Вам, наверное, должно быть это известно… Как журналисту.
Ладно, этот раунд остался за тобой, господин исполнительный директор. Тогда проведем заключительный… В нокаут такого скользкого типа не отправишь, но вот по очкам следует попытаться выиграть.
– Скажите, а вот на охоту… он всегда с вами ездил? – неожиданно для Ионенко спросил я. От меня не ускользнуло, как глубокая тень быстро пробежала по его лицу, а на правом виске усиленно забилась синяя жилочка.
– Ну, он же был моим водителем… – неопределенно и не сразу ответил Геннадий Викторович. – Если я просил, он мне не отказывал.
– А зачем он вам был нужен на таком… интимно-дружеском мероприятии, как охота? – задал я следующий вопрос. – Совсем недавно, несколько минут назад, вы мне дали понять, что Леваков был лишь водителем, а вы – исполнительным директором крупной компании… И точек соприкосновения, помимо служебных, у вас с ним было крайне мало. – Я пытливо заглянул Ионенко в лицо, но с его взглядом не встретился. – То есть у вас своя компания, у него – своя… И вдруг – он с вами едет на охоту, причем не один раз, где у вас собственный круг общения.
– Откуда у вас такие сведения? – спросил Геннадий Викторович, так и не посмотрев мне в глаза.
– Я ведь журналист, вы не забыли? – ответил я с легкой улыбкой. – И у меня много собственных источников информации, которые, к сожалению, я не могу вам назвать, поскольку веду журналистское расследование убийства вашего водителя Василия Анатольевича Левакова. Но могу вас заверить, – добавил я, – что сведения, которыми я располагаю, получены из достоверного и проверенного источника.
Ионенко, наконец, взглянул на меня и хмыкнул:
– Он использовался как обслуга. Ну, принеси-унеси, сделай, подай, помой посуду, разожги костер… Обслуга, в общем… Вы понимаете, о чем я? А еще, знаете, на охоте иногда выпивают.
– Да вы что? – делано удивился я.
– Да, представьте себе, – ухмыльнулся Геннадий Викторович. – И я бы даже сказал – не иногда, а весьма часто…
– Вынужден согласиться с вами.
– Вынуждены? То есть в принципе вы не хотите со мной соглашаться, но приходится?
– Ну, где-то так, – не сразу ответил я.
– Только не пойму, к чему все эти ваши вопросы? Вы что, подозреваете меня в чем-то? – вдруг посуровел исполнительный директор.
– Да упаси бог! – округлил я глаза. – Я не следователь и такой прерогативы, как подозревать кого-то, не имею. У меня просто есть свое частное мнение… Так вы, простите, сказали, что на охоте часто выпивают. Значит, вы брали Левакова с собой, чтобы не садиться за руль выпившим?
– Нет, просто по утрам я всегда чувствую себя не самым лучшим образом… – сказал Геннадий Викторович, скорбно поджав подбородок. – Даже если накануне выпил всего-то две рюмки. Потом целый день хожу разбитым! Организм у меня такой…