Брюки мертвеца
Шрифт:
— Марк! Ебать, бро!
— Хай, Дон. Так что насчет места для моего мальчика? — в зеркале коридора я вижу злобный взгляд Эмили. Но я должен работать и для ребят тоже.
— Если честно, будет просто ультра-толпа адептов танцевальной музыки.. они не для N-Sign. Они слишком молоды, музыкально не воспитаны для такой утонченности.
— Дон, пожалуйста. Он много работает для этого камбэка.
— Марк, это N-Sign, Ебаный Юарт! Я ебал девушек в старшей школе под его плакатом! Мужик — легенда хаус-музыки для меня! Это не тебе мне продавать N-Sing.
— Так давай обучим их, Дон. Ты раньше был настоящим приверженцем, — я смотрю на Эмили, растянувшуюся на кровати, ее длинная тонкая фигура почти в асане.
Громкий смех слышится в трубке:
— Ты, наверное, в отчаянии, если пытаешься провернуть этот трюк. Это бизнес, бро, к сожалению, ничем не могу помочь.
Разговор пиздец депрессивный. Но это — чистая правда: Карл никогда не попадет на сцену известного фестиваля электронной музыки, если только не сделает новый поп-хит. Иронично, но мудила способен на это. Но для начала я должен вернуть его в место, которое он ненавидит: студию. Я оборачиваюсь на Эмили:
— Как насчет моей девочки, Эмили, DJ Night Vision?
— Мне нравится ее дерьмо, но она не сексуальная.
— Не согласен, — говорю я, сильно задетый. Мои пустые яйца говорят совсем о другом.
— Окей; «Апсайд-даун Хаус», вечерний слот. Скажи ей, чтобы показала немного кожи. Может быть, вырез. У нее же есть сиськи, да?
Еб твою мать. Да кто он такой, этот мудила? «Апсайд-даун Хаус» тоже, маленькая сцена.
— Ранний вечер. «Вестлэнд». Как раз для нее.
— «Вестлэнд» полностью забит. Я могу дать ей место на «Квантам Валли», но при условии, что она сможет играть транс.
— Она, блять, и есть транс, друг, — я подмигиваю Эмили, которая мотает головой.
— С четырех до пяти.
— Вечерний слот друг, помоги брату.
Громкий вздох по телефону, а потом:
— С семи пятнадцати до половины девятого вечера.
— По рукам. Мужик, я бы тебя так выебал, что ты бы закатывал глаза до самых яиц, — говорю я ему.
— Воу... спасибо, — думаю, сказал он.
Когда я кладу трубку, Эмили настороженно вскрикивает:
— Что это была за хуйня?
— Достал тебе место на «EDC», — говорю я ей по секрету, надевая одежду.
— «EDC»! Это достаточно большое событие!
— Только «Квантам Валли», ранний вечер, и тебе нужно будет зарядить их транс-волнами, — говорю с фальшивой тоской.
— Но это же, блять, отлично! «Квантам Валли» — самое лучшее место на «EDC»! Ты красавчик, Марк Рентон!
Все дело в манипулировании ожиданиями.
— Спасибо, улыбаюсь я, — и телефон снова звонит.
— Выключи его и иди в постель!
— Не могу, малышка, это не ок для нас обоих. Если я трахнул одного из моих диджеев, я должен трахнуть их всех. Это называется демократия. И я всегда
— Ты не будешь говорить, что я переспала с тобой ради этого гига?
— Не будь смешной: я твой менеджер. Это моя работа — метафорически быть выебаным, чтобы доставать вам гиги. Если ты хочешь добраться до верха через постель, еби промоутеров, а не того, кто уже и так на двадцать процентов в тебе.
Эмили плюхается назад, размышляя об этом, затем резко вскакивает:
— У меня есть теория о тебе, Марк Рентон, — говорит она, дразняще выгнув бровь. Вот: каждая молодая девушка должна купить сумочку с Пингвином Фрейдом, вышитым на подкладке. — Думаю, что ты был юнцом, который стеснялся рыжих волос на голове и лобке, и тусил с другом, который выглядел намного лучше, наверное, даже с б'oльшим членом, чем у тебя, который вел себя более уверенно с девушками... Пока верно?
— Дааалеко, оооочень далеко от правды, это точно не про Рентона, малышка, — говорю я ей, обуваясь, а на экране телефона всплывает имя Больного. — Сай... понял. Выхожу.
— Куда ты идешь? — спрашивает Эмили.
— Работаю для тебя двадцать четыре на семь, дорогуша, — говорю ей, стучу по экрану и выхожу через дверь. Я пригласил Больного на наш гиг. Он принимает предложение и теперь помогает мне с проблемами управления. С наймом девушек для Конрада. С тех пор, как я отплатил Саймону Дэвиду Уильямсону, мы стали онлайн-друзьями. Делимся видео старых групп, новыми песнями, смешными новостями о сексуальных несчастьях и увечьях, обычным сумасшедшим дерьмом, которое обсуждают люди.
В лобби отеля Больной ждет с эскорт-девушкой, которая высматривает что-то в своем телефоне. Она — достаточно красивая брюнетка, хотя и с очевидной, на глаз, профессиональной твердостью. Больной разговаривает по одному телефону, пока пытается написать сообщение на другом.
— Да, я знаю, что я сказал Вик, но я не думал, что педрила сбежит в ебаный Таиланд... Нет никаких намеков на то, когда он вернется обратно, он не отвечает на е-мейлы или сообщения, он оффлайн... Да, он хирург, Вик. Да, я все еще в Эдинбурге. Я не могу тут оставаться, у меня бизнес в Лондоне! Да, окей! Хорошо, — он заканчивает телефонный разговор, очевидно, провальный. — Ебаные монголы! Окружен ими! — девушка многозначительно смотрит на него, и он останавливает себя: — Не ты, моя ласточка, ты единственный яркий свет в этом мрачном сценарии. Марк, познакомься с Жасмин.
— Хай, Жасмин, — я даю ей ключ от комнаты Конрада, — будь с ним поласковее!
Она молча берет ключ и пропадает в лифте.
— Не будь столь льстивым подонком, — выговаривает мне Больной, — эта женщина предоставляет сервис, обращайся к ней с уважением. Я планирую ее нанять для эдинбургских операций. Все наши девочки — с дипломами MBA.
Если у этой девушки диплом секретаря из Колледжа Стивенсон, тогда Спад — профессор глобальных финансов в Гарвардской Школе Бизнеса.
— Урок сексизма от тебя. На следующей неделе — лекция от Фреда Веста. Или лекция Франко об искусстве.