Брюки мертвеца
Шрифт:
— Дела, — защищается Рентон, — без передышки.
— Дела с Вики, готов поспорить, — поддразнивает Фрэнк Бегби.
Коварная улыбка Больного скользит по Франко и Рентону, ловкая, как пальцы карманника:
— Так значит, у него есть настоящая девушка, о которой он промолчал! Он все еще ведет себя как семнадцатилетний в такие моменты!
— Ага, точно, — говорит Рентон, держа потную руку на девайсе в кармане.
— И если мы говорим о делах, то если вы, джентльмены, когда-нибудь будете в Лондоне и вам понадобятся эскорт-услуги, — и он раздает рельефные визитки «Коллег». —
Карлотта все названивает, хотя я вернулся в Лондон и мало, чем могу ей помочь в поисках тайско-блядствующего мужа. Она, блять, беспощадна. Я держу путь от станции метро Кинг Кросс в мой офис. Не могу оставить «Коллег» надолго. Лишь немногое можно сделать онлайн, не находясь на месте. Девочки формируют собственные связи с клиентами, потом сговариваются отрезать тебя, проводят личные сделки. Тут ты ничего не можешь поделать. Потом они тебя кинут или поругаются с клиентом, которые потом вернутся, как ни в чем не бывало, чтобы снова воспользоваться моими услугами. Так что ты регулярно увольняешь и нанимаешь. И это — за жалкие гроши. Настоящие деньги делают они.
Но Карлотту не ебет мой бизнес, пока я готов слушать ее нытье:
— Это убивает меня, Сай-мии...
Это, блять, убивает меня: я увертываюсь от плебея с открытым ртом, жду зеленого света, перескакивая с Йорк Вэй на Калей Роуд. В этот раз моя сестренка сама по себе и растеряна. Я осматриваю разбитую улицу, едва в состоянии понять, что же сталось с букмекерскими конторами и шотландскими пабами — этими некогда грозными центрами блядства и наркомании, которые являлись основой моей личной жизни. Темные дни. Карра еле может разговаривать; к счастью, Луиза помогает:
— Она разбита. Все еще не слышно ни единого слова от Юэна после того, как он улетел в Таиланд.
Грязный ублюдок. Пресвитерианская, ебущая в жопу шлюх, пизда...
— Кто нибудь смог понять, насколько он уехал?
Луиза пытается казаться возмущенной, но она не в состоянии скрыть злорадные нотки в голосе. Никто бы не верил в сестринскую любовь, если бы у них были бы такие же сестры, как у меня:
— Только то, что он взял билет в кругосветку сразу после того, как взял на работе творческий отпуск. Конечно же, Бангкок будет только первым пунктом назначения!
— Что за хуйня, — шиплю я, проходя мимо старого зала для снукера, а теперь — всратого клуба, собирающего все выхлопные газы. Одинокий алкаш протягивает стаканчик, потряхивая им с надеждой. Его лицо искажается горькой усмешкой, когда он видит только медь. — Он должен был сказать о своих планах или о возвращении.
— Он рассказал ей все это в одном е-мейле, — бесстрастно говорит Луи, — а потом закрыл свою страницу в «Фейсбуке». Он даже выключил свой телефон, он! У нее нет даже возможности связаться с ним!
Офис находится на задней улице позади Пентонвилл Роуд, на стороне, которая избежала реконструкции. Это старое ветхое здание над мини-офисами и ларьком с донером, его дни сочтены в связи с широким пост-евростаровским облагораживанием территории. Я захожу внутрь и чувствую, как ноги прилипают к ковру, пока я поднимаюсь по настолько узкой лестнице, что она бы уместилась в подвального типа квартире
В этот момент Луиза возвращает телефон обратно Карлотте. Конечно же, они с Россом ничего не сказали старой мамочке Юэна из маленькой независимой шотландско-коровьей деревне; она бы сильно разволновалась. И эта наглая, самодовольная, буржуйская драма-квин на менопаузе, рассказывает мне, что это Я не знаю, как себя вести с женщинами!
Волна теплого воздуха ударяет меня, когда я открываю дверь в офис. Я оставил ебаный радиатор включенным, плата за отопление будет немереной. Спасибо, Боже, за деньги Рентона. Я говорю Карлотте успокоиться и уверяю, что приеду на следующей неделе. Спрашиваю, не мог ли Юэн связаться с кем-нибудь еще, но она спросила всех его коллег — их он тоже обрезал. Еблан реально одичал. Никогда не думал, что у него есть яйца для такого.
Закончив разговор с ней я физически ощущаю себя так, будто наконец-то поссал, после того, как долго терпел. Я открываю окно, впуская холодный воздух, потом двигаюсь к своему столу, чтобы проверить е-мейлы и сайт. Несколько девчонок оставили свои отклики и фотографии. Я наслаждаюсь их профайлами и звоню назначить встречи, когда «ВИКТОР САЙМ» высвечивается у меня на телефоне. Просыпается не чувство тревоги, а горечь, злобная вспышка тошноты, убеждающая, что с твоим миром, блять, покончено.
Ехидный сексуальный маньяк говорит о сильном желании встретиться с «этим приятелем-доктором». Конечно, я должен пролить свет на тревожные новости. Так или иначе, он, предсказуемо, этому совсем не рад.
— Позвони мне, как только он вернется! Я не люблю сюрпризов, — ноет он.
Это клише, которым пользуются все мудилы: я не люблю сюрпризов. Ебаные, бездушные уроды, помешанные на контроле. И гангстеры — тупо политики в трущобах. Теперь этот псих Сайм думает, что я типа какого-то главаря поискового отряда пропавшего педиатра. Ебать, этому мудаку, наверное, просто пиздец.
— Он покинул страну, Вик, отправился в блядскую экспедицию, держу пари.
— Ну, тогда тебе, блять, лучше его вернуть!
Когда ты такой мудила, как Сайм, тебе не нужна логика, достаточно минимального разума.
— Ну, Вик, если бы я знал где этот уебан, я бы лично притащил его обратно. Но он пропал с радаров.
— Как только ты услышишь о нем, я хочу об этом знать!
— Ты будешь вторым после моей сестры, его жены.
— Я не хочу быть вторым, — говорит Сайм и я чувствую злобную язвительность. Еб твою мать, он жуткий имбецил!
— Я сказал вторым? Я имел в виду, что моя сестра будет второй, — говорю я, проверяя профиль Кэнди из Бексилита, 20, студентка Милдсекского университета. — Ты, конечно же, будешь первым.
— Я рассчитываю на это, — цедит он. — И не думай, что ты вне моей досягаемости там, в Лондоне, — говорит он тошнотворно-самодовольным голосом, от которого меня кидает в дрожь, — увидимся.
Я прокашливаю прощания в замолчавшую линию.
Я не могу больше это игнорировать; постоянный зуд и жидко-молочные выделения из моего члена, когда ссу. Чувствительность вокруг яиц дополнительно усиливается теперь острыми болями в животе. Подарок из Эдинбурга. Наверно тот, что Марианна получила от ебаного Больного!