Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят

Пронин Виктор Алексеевич

– Я всех вас рад видеть, – сказал Фаваз. – Но договариваться буду с кем–то одним. Извините.

– Со мной, – сказал Выговский.

– Очень хорошо. Когда лес будет в Новороссийске?

– А когда будет судно из Турции?

– Лес там должен быть раньше, – сказал Фаваз. – Извините.

– Будет, – сказал Горожанинов. – Это на мне.

– Если судно уйдет пустым… Я разорен. Извините, пожалуйста.

– Лес не может долго находиться в порту, – сказал Выговский. – Или мы верим друг другу, или не верим.

– Конечно, верим, – сказал Фаваз и

понимающе улыбнулся. – Я не первый год в России и немного знаю ваши условия. Поэтому договоримся так… Я сам поеду в Новороссийск. И как только увижу в порту лес, сразу связываюсь с Турцией. На следующее утро судно выходит из Стамбула и через сутки будет в Новороссийске.

– Когда оплата? – спросил Мандрыка.

– Как только судно выйдет из порта. Из Новороссийска.

– Гарантии?

– Моя собственная жизнь. Жизнь моей жены, – Фаваз мягким восточным жестом указал на молчавшую все это время Валентину. – Мы хотим работать долго. Нам невыгодно обманывать друг друга. Обманывать вообще невыгодно. Это знает любой коммерсант. Я давно занимаюсь коммерцией. А вы… как мне кажется… недавно. Извините.

– Где расплата? – спросил Мандрыка.

– Здесь. И еще одно… Мне бы не хотелось расплачиваться со всеми. Платить буду одному.

– Мне, – сказал Мандрыка до того, как кто–то успел сообразить, что к чему. – Я бухгалтер и кассир.

– Да, мы будем вдвоем, – кивнул Выговский, застолбив и свое участие в этом щекотливом деле.

– Пусть так, – согласился Гущин, тоже пожелавший познакомиться с Фавазом. – Порт на мне, и я готов обещать вам отгрузку качественную и быструю. Но мне нужен аванс – задействованы многие люди.

– Нет, – Фаваз покачал головой. – Извините. Никаких авансов. Потом, немножко позже, когда мы с вами отправим три или пять судов и будем больше доверять друг другу… Можно поговорить об авансе.

– Кроме стоимости леса, есть еще стоимость оформления документов, – сказал Гущин.

– Извините – это ваши проблемы. И доставка по железной дороге – тоже ваши проблемы. И заготовка леса…

– А в чем ваши проблемы? – не выдержал Мандрыка этого перечисления.

– Арендовать судно, доставить товар по месту назначения, продать его там, получить деньги и рассчитаться с вами.

– Подписываем договор? – спросил Выговский.

– Зачем? – удивился Фаваз.

– Чтобы в будущем мы могли разговаривать друг с другом… Без капризов.

Разговор продолжался, каждая сторона опасалась оказаться в дураках, оказаться кинутой и обманутой. У Фаваза опыт был гораздо больший в торговых делах, поэтому все не один раз возвращались к одному и тому же, пытаясь подстраховаться. Фаваз улыбался с молчаливой затаенностью. Он сразу понял, что его гости – люди новые в торговле и в бизнесе, что они неопытные. Ему с ними было легко, на все их наивные вопросы он отвечал полно и убедительно. Фаваз даже сам подсказывал вопросы, которые еще не успели созреть у Выговского или Мандрыки, они радостно хватались за подсказку, а он тут же терпеливо отвечал, как отвечают родители детям на первые их вопросы о жизни.

Гущин в разговор почти не вмешивался, лишь внимательно наблюдал за Фавазом. И он, прожженный и отпетый, прошедший школу в самое сложное время, понял – Фаваз жулик. И осознав это, сразу успокоился – с жуликом легче иметь дело. Куда сложнее работать с серьезной фирмой, которая каждый свой шаг сверяет с собственным юристом и не отступает от подписанного договора ни на единый пункт.

А жулик…

Пусть будет жулик.

– Может, кофе? – предложил Фаваз.

– Охотно, – быстро сказал Гущин.

Собственно, во время этой встречи Фаваз не совершил ни единой ошибки, кроме этого вот предложения выпить кофе. Да, собственно, это и не было ошибкой, ошибкой его гостеприимство стало через год или через два, когда вдруг отношения между соратниками обострились и понадобились дополнительные сведения. А они, эти дополнительные сведения, неожиданно, как бы сами собой, всплыли в разговоре Валентины и Здора.

Все произошло очень мило. Валентина в черных арабских одеяниях европейского, между прочим, покроя и Здор с новыми зубами и в костюме от Версаче быстро нашли общий язык, и разговор между ними, легкий и непосредственный, произошел именно в те несколько минут, пока Валентина включала чайник, кипятила воду, разливала ее в чашки и вскрывала банку с кофе.

– Вы, простите, жена Фаваза? – спросил Здор с такой изысканной галантностью, с которой он мог бы, наверно, обратиться к самой Шарон Стоун. А ведь обратится, а ведь произойдет, случится и состоится. Все у ребят состоится, просто ошарашивающе все.

– Да, мы поженились с ним года четыре назад. В Запорожье.

– В Запорожье?! – не то ужаснулся, не то восхитился Здор и, упав в кресло, закинул ногу за ногу – новый костюм очень выгодно подчеркивал достоинства его тощеватой фигуры.

– Да, Фаваз учился в машиностроительном институте, а я там же работала на кафедре геодезии.

– Кем? – на этот раз в голосе Здора было только восхищение.

– Лаборанткой, – простодушно, с легкой запорожской вульгаринкой ответила Валентина.

– Но ведь надо разбираться во всех этих кошмарных приборах? – продолжал куражиться Здор, даже не подозревая, что в эти минуты он получает самую важную информацию, которую только можно было получить о Фавазе.

– Не такие уж они и сложные, – махнула Валентина полноватой, но все еще прекрасной рукой. – Было бы желание.

– Так вы родом из Запорожья?

– Почти, – она все с той же милой вульгаринкой передернула плечами – чему, дескать, здесь удивляться. – Но сейчас я больше живу в Ливане, чем на берегах Днепра.

– Так Фаваз из Ливана?

– Да, и братья его, и родители живут в пригороде Бейрута.

– А мне казалось, что он турок… – растерянно пробормотал Здор.

– Какая разница! – рассмеялась Валентина. – Все они одинаковые.

– Ха! – восхитился Здор. – Прекрасно сказано! А ваши родители в Запорожье?

– А где же им быть? Если не в своей деревне, то в Запорожье.