Буддист-паломник у святынь Тибета
Шрифт:
Среди монгольских лам также были очень энергичные борцы против шаманизма, например, в Южной Монголии – Нэйчжи-тойн, в Западной – Зая-пандита, а более мелких имен борцов, конечно, и не перечтешь. Такие воинственные ламы не исчезли до сих пор. Доказательством служит одна молитва, записанная П. П. Баторовым [283] у аларского ламы, где шаманское камлание переделано на ламский лад, а буддийское божество Махакала объединено с шаманским Гужир-тэнгри.
Кроме того, ламаизм принес с собой в Монголию тибетскую медицину, которая в значительной мере, хотя и не окончательно, помогла вытеснить шаманизм. Пришедшее позднее и насильственно прививаемое правительством христианство, признавая единого творца вселенной и могучего распорядителя судьбами людей, не имело возможности проникнуть в народную массу, напротив, встречаются факты, когда православные, в иных местах приходя в соприкосновение с ламаистами и шаманистами, обращаются к ним за содействием, например в случае болезни, потери животных и т. п [284] .
283
Н. П. Баторов (1851–1927) – бурятский этнограф.
284
Автор не прав. В Бурятии, особенно в западной ее части, христианство получило значительное распространение и оказало определенное влияние на бурятский шаманизм.
Мусульманство собственно к монголам не проникло, но его последователи обратили в свою веру некоторых монголов, которые попали под их влияние, однако шаманские пережитки все же остаются у последних, например в Восточном Туркестане, который считается мусульманской страной.
Конфуцианство, основывающееся на культе предков, не могло привиться у монголов как бродячего и кочевого народа. У таких народов, принужденных делать частые переходы, старики являлись большой обузой. В старину, как сказывают, существовал даже обычай умерщвлять старцев, давая им проглатывать жирный курдюк. Обычай сохранился в символическом обряде поклонения невесток, которые во время свадьбы, придя в дом жениха, бросали кусочки курдюка в рот родителям и другим старшим родственникам. Родители, а также и старшие родственники давали молодым свои иролы (благопожелания). Так трансформировалась традиция насильственного устранения стариков в обычай поклонения им и выслушивания их благословения. Возможно, в данном случае сказалось влияние конфуцианства, хотя в других случаях его влияние не прослеживается [285] .
285
Влияние конфуцианства на монголов и через них на бурят было, по-видимому, номинальным. Культ предков в Центральной Азии и Бурятии возник самостоятельно, вне зависимости от конфуцианства, но влияние последнего на его эволюцию нельзя отрицать. В дополнение к сказанному автором следует отметить, что монголо-бурятский шаманизм испытал также влияние зороастризма и индуизма.
Шаманизм в монгольских условиях не сумел развиться до письменно зафиксированных догматов и норм [286] . Вследствие этого ему до последних дней приходится основываться на устной традиции. Мы же знаем, что устная передача мыслей может сильно изменить их форму и содержание.
Монголы с потерей политической самостоятельности стали подчиняться другим народам. Эти народы, стоявшие на более высокой социальной и культурной ступени, всячески стремились приобщить монголов к своей культуре, и, таким образом, для первобытных народных верований наступило время сильного натиска новых религиозных систем. Как в быту человек легче склонен принимать новое, если оно имеет старую форму, так и в делах веры он лучше приемлет то, что понятно и что приспосабливается к его прежним воззрениям. В большей степени сохранил влияние шаманизм в Западной Бурятии.
286
Не совсем верно. В Монголии и Бурятии была создана своеобразная шаманистская литература – рукописи и ксилографы с текстами молитвенных призываний, правилами совершения обрядов и т. п.
Восточные буряты чтут так называемых арайн арбан гурбан ноён («тринадцать северных нойонов»). Имена их можно найти у В. Юмсунова, о котором я имел уже случай упомянуть. Эти нойоны суть опустившиеся с неба сыновья высших богов и «эзэны» разных замечательных мест вокруг Байкала, о которых созданы целые легенды. Например, о скале на острове Ольхон, об истоке Нижней Ангары, Нарин-Зулхэ, о тункинской горе Мундорга и баргузинской горе Барагхан, о хозяине города Иркутска Эмнэк-Цаган нойоне. У добайкальских бурят, в свою очередь, чтутся «заяны», прибывшие из-за Байкала и известные под именем хорин хоёр заян. Они представляются как девушки, вытесненные с родины пришельцами-ламами.
Добайкальские буряты приютили и хордутов, шаманов, изгнанных, согласно легенде, со своей родины. Следовательно, все гонимое на почве шаманских верований нашло убежище у добайкальских бурят.
Таким образом, давняя связь между монгольскими племенами и забайкальскими и добайкальскими бурятами, основанная на общности шаманского верования, существовала до недалекого прошлого. Связь же, основанная на буддийской вере, установилась более 100 лет тому назад, когда были основаны два ламаистских дацана: Тункинский и Аларский. Некоторые забайкальские ламы проникают к западным, где ведут борьбу с шаманизмом при помощи тибетской медицины и буддийских проповедей.
Не поддерживаемый административно наравне с другими религиозными учениями, шаманизм доживает свой век в самых неблагоприятных условиях, опираясь всецело на народные традиции. Если бросим взгляд на монгольскую и бурятскую национальности в целом, то фактически подавляющее большинство официально исповедует ламаизм, меньшинство – шаманизм и другие исповедания. Но у всех монгольских племен есть остатки шаманских верований и носители старого культа – шаманы и шаманки. Степень их популярности не одинакова и число невелико. В некоторых частях Монголии шаманы нерешительны в своих священнодействиях, совершают служение тихим, подавленным голосом, не входя в экстатическое состояние.
В других местах, например в Восточной Бурятии, шаманы, хотя численность их уменьшилась до минимума, камлают по-прежнему энергично.
Существо шаманизма как верования одинаково у всех народностей. Например, у алтайцев и якутов, как и у бурят, духи бывают двух родов: «чистые» (ару, айыы, цаган) и «нечистые» (кара, абасы, хара). Количество духов разное, но почти у всех народов преобладает число 9 и 7. Девять – вообще мистическое число у монголоязычных племен. В историческую эпоху мы находим 9 урлуков, 9 сулдэ (знамен), 9 «белых» подношений, представляемых в знак принятия подданства, и т. п.
У алтайцев представителем злых духов является Эрлик, у бурят – Эрлик-хан. У Эрлика, по одним алтайским сказаниям, 7 сыновей, по другим – 9, у Ульгеня – 7 сыновей.
У тех и других при обряде посвящения требуется 9 мальчиков, а у якутов еще 9 девиц.
Шаманизм, возникший в эпоху родового строя и основанный на первобытном мировоззрении, создал пантеон духов, разделяющихся на доброжелательных и причиняющих людям зло. Но фантазия шаманистов не выработала образ бога-наставника, указывающего смысл жизни [287] .
287
Автор ошибается. В монголо-бурятском шаманизме имеются божества высшего разряда – небожители (тэнгри) Хормуста, Эсэгэ, Малан, Заягачи и другие, а также Ххэ Мнхэ тэнгри («Вечное Голубое небо»), которые сотворили мир, управляют всем миром, определяют ход жизни, являются высшими судиями над поступками людей.
Каждый домохозяин, каждый улус и род знают определенный круг духов, которым приносят благодарственную или просительную жертву и обращаются с молитвой. Божествам делают воскурения, сжигая душистые растения, такие как можжевельник, вереск, богородская трава, услаждают их слух звоном колокольцев и ударами бубна, привлекают их зажженными светильниками.
Благодарственные жертвоприношения даже не требуют непременного присутствия шамана: они до сих пор совершаются самими верующими, старыми и молодыми. Но просительные молитвы по поводу несчастных случаев заставляют приглашать шамана, который выступает как бы посредником между духами и людьми.
Некоторые благодарственные жертвоприношения, в частности тайлаганы, или тахилы, сопровождаются играми, борьбой, конскими бегами, вечеринками и т. п.
На тех и других жертвоприношениях собственно духам приносится очень немного мяса и вина, большая часть продуктов и напитков идет на угощение участников жертвоприношения.
Таким образом, древний обряд жертвоприношения превратился в обычный народный праздник.
При разделении духов на добрых и злых первобытному человеку трудно было решить вопрос, когда ему станет жить лучше и легче: при почитании ли только добрых духов или при просьбах и молениях злым. Бурят-шаманист на всякий случай обращается к тем и другим. Но когда приходится умилостивлять духов недобрых, он прибегает к помощи посредника между духами и человеком – к шаману, или удагану.