Буденный: Красный Мюрат
Шрифт:
Орджоникидзе отправился в Ростов унимать пьянство в Первой конной (очевидно, Ильич действовал по принципу «от подобного лечить подобным»). А его собутыльник Иероним Уборевич вместо 14-й армии теперь возглавил 9-ю, командарм которой Степинь умер от тифа.
1 февраля 1920 года Буденный направил Ленину личное письмо, в котором опять настаивал на отзыве Шорина, утверждая, что его «преступные» действия играют только на руку белым. В итоге Шорина все-таки сместили с поста командующего фронтом, но с повышением – назначили помощником главнокомандующего всеми вооруженными силами республики. А в апреле 1920 года Василия Ивановича даже наградили Почетным революционным оружием с орденом Красного
В итоге белые нанесли контрудар и отбили Ростов. 3 февраля, в день прибытия Тухачевского на фронт, Буденный сообщал Сталину: «На фронте неблагополучно. Сегодня собирались сдать Новочеркасск. Если не приедете вы или кто-нибудь равный вам в Ростов, здесь произойдет катастрофа». Сталин ответил: «Я добился отставки Шорина и назначения нового комфронта Тухачевского – завоевателя Сибири и победителя Колчака. В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии». Сталин хлопотал о назначении Тухачевского командующим фронтом, а тот вполне лояльно отнесся к Конармии, приняв сторону ее командования в спорах со штабом фронта и командующим соседней 8-й армией Г. Я. Сокольниковым.
Новый командующий Кавказским фронтом Тухачевский 9 февраля бросил Конармию в обход на Тихорецкую, как и предлагал Буденный, для удара в стык Донской и Кубанской армии белых. Между прочим, Тухачевский в то время очень тепло отзывался о Буденном и его Конармии: «В оперативном отношении Буденный, кроме Уборевича, – самый способный командарм и самый дисциплинированный… Лично Буденный дисциплинирован… конечно, простоват как унтер-офицер. Вот мое мнение о Буденном. Считаю, что у нас в России никогда не будет конницы, равной Конармии по смелости и умению действовать исключительно в конном строю». В 1921 году Реввоенсовет республики дал Буденному не менее хвалебную аттестацию: «Врожденный кавалерист-начальник. Обладает оперативно-боевой интуицией. Кавалерийское дело любит и хорошо знает… В должности командарма Конной – незаменим».
Тухачевский, соглашаясь с доводами Буденного о необходимости более глубокого обхода противника, вместе с тем докладывал Каменеву, что «нельзя дать почувствовать Буденному, что ему удастся отзывать с фронта нежелательных ему лиц», даже в случае, если действительно придется заменить Сокольникова на посту командующего 8-й армией. В итоге Сокольников остался на своем посту. Тухачевский же бросил Конармию в рейд на Тихорецкую, и 29 февраля красные овладели Ольгинской.
Белый мемуарист Г. Н. Раковский описывал дальнейшие события так: «С 5 января по инициативе большевиков начались ожесточенные встречные бои. Донцы и добровольцы 6 января перешли в контратаку и выиграли бой. 7 января они вновь отбили попытку красных перейти в наступление.
Все приободрились.
В связи с этим «главковерх» Буденный отдал весьма характерный приказ, в котором говорил, что его армия была красой и гордостью красных войск. Но это было до Ростова. Когда же армия пришла в Ростов, то в этом «вертепе буржуазного разврата и мерзости» облик армии резко изменился. Буденный предал суду начальника 11-й кавалерийской дивизии и некоторых других. Однако от перехода в наступление в этом месте он отказался и стал перебрасывать свои части с батайского направления, чтобы ударить совместно с Думенко на правый фланг Донской армии. Представители командования заблаговременно приняли
14 января большевики сосредоточенными силами по всему фронту перешли в наступление, стараясь конницей Буденного и Думенко нанести удар в правый фланг Донской армии со стороны хутора Веселого. Но в результате 15 января Думенко, а 16 января Буденному был нанесен жестокий урон. В итоге одних орудий было захвачено около сорока. Крупный успех имел и Добровольческий корпус, захвативший большую добычу».
О тех же боях командир конной группы генерал А. В. Голубинцев вспоминал: «Без решительного результата, но с некоторым перевесом в нашу сторону группа вела бои в районе Садковского и Мокрая Ольховка с частями армии Буденного. У хутора Мокрая Ольховка при столкновении наших разъездов с красными два казака 14-й бригады попали в плен к Буденному, но на другой день им удалось бежать в свои части. При опросе этих казаков в штабе они рассказали следующее.
Когда их привели к Буденному, тот в это время обедал и сам пожелал сделать опрос пленным. Спросив, какой части и задав еще несколько вопросов, на которые казаки не могли или не хотели ответить, Буденный обругал их скверной бранью полусурово, полудобродушно:
– Ах, вы, голубинцевские бляди! Хотите есть? Казаки, переминаясь с ноги на ногу, ответили: «Так точно, товарищ, желаем».
– Садитесь! – И, посадив их с собою за стол, старался получить от них некоторые сведения.
По рассказу этих же казаков, служивших когда-то в 3-м Донском казачьем полку императорской армии, начальником штаба у Буденного был прапорщик Зотов, бывший вахмистр 1-й сотни 3-го Донского казачьего полка. Я этого Зотова отлично помню. Человек уже пожилой и когда-то дельный и строгий вахмистр. В конце войны был командирован полком в одну из школ прапорщиков. Попал он к красным, по-видимому, случайно, так как в полку был добросовестным и ревностным служакой, во время революции держался безукоризненно.
В начале января 1918 года, будучи в Новочеркасске, я неожиданно встретил его в офицерском собрании.
– Здравствуйте, Зотов!
– Здравия желаю, господин полковник.
– Что вы здесь делаете, в Новочеркасске?
– Да вот, господин полковник, кончил школу и еду домой в отпуск.
– А потом куда?
– Не могу знать, куда-нибудь в конный полк желал бы, боюсь, как бы не попасть в пехоту.
– Приезжайте ко мне, в наш третий полк, в Глазуновку, я буду рад вас видеть.
– Покорнейше благодарю, господин полковник, сочту за честь и счастье служить в родном полку, непременно приеду.
На этом разговор наш кончился. Очевидно, по приезде к себе в станицу он попал к красным, там остался и как бы по инерции сделал карьеру, окончил в Петербурге красную военную академию и впоследствии был командиром 3-го кавалерийского корпуса.
Эти последние сведения я случайно узнал в 20-х годах, уже будучи в эмиграции, из советского журнала «Огонек», где в числе помещенных портретов красных «генералов», окончивших военную академию, красовался и портрет Зотова с надписью: «С. А. Зотов, командир 3-го кавалерийского корпуса, бывший начальник полевого штаба Буденного»».
Характерно, что начальник полевого штаба Красной армии в своей карьере в царской армии недалеко ушел от Буденного. Степан Андреевич Зотов, хорунжий из кадровых вахмистров, школу прапорщиков окончил в революционном 1917 году. Семен Михайлович очень не любил офицеров-золотопогонников. Офицеры, которые были в Конармии, – это главным образом хорунжие и прапорщики из вахмистров и унтер-офицеров (урядников), которые для рядовых красноармейцев не были чужими. Да и сам Буденный никак не испытывал по отношению к ним чувства собственной военной неполноценности.