Будет револьвер — будем путешествовать (сборник)
Шрифт:
Я спокойно прихлебывал свой бурбон и рисовал пальцем узоры из пролитой на стол капли с чувством благодарности за то, что Нэнси молча сидит рядом со мной. Я усиленно шевелил мозгами, неподвижно восседая на высоком стуле.
И вдруг меня осенило. Меня внезапно осенило, и я ударил себя ладонью по лбу. Бармен искоса бросил на меня враждебный взгляд и уставился вниз на свой оставшийся ему от войны протез.
— В чем дело? — сказала Нэнси.
Я сказал:
— Детка, ступай-ка домой. У папы кое-какие дела.
— До скорого?
— Ага. До скорого.
Я постучал в комнату 316 в отеле «Брэнлон» на Кауэнга. Адрес я получил у бармена в Сейбр-клубе за пять долларов, и на этот раз Вельма была дома.
Она широко распахнула дверь и встала предо мной на пороге в розовом неглиже. Струившийся из комнаты свет окутывал ее прозрачной дымкой. Я глотнул и вошел в комнату, чувствуя, как лицо мое горит, но не только от выпитого бурбона.
— Хэлло, Вельма.
— Хэлло. Вы чего?
— Дела-то плохи, бэби. Праздник кончился.
Она медленно и удивленно произнесла:
— Что?
— Кончился, тю-тю! Завершился.
— Вы, должно быть, попали не по адресу, мистер.
— Туда. — Я чувствовал, как во мне теснятся все выпитые двойные бурбоны. — К той девочке. Вы — Вельма Бейл. Я — Шелл Скотт, частный детектив, ищейка. Я по делу об убийстве Лоринга, и я его раскрыл. И вас я раскрыл, и вашего дружка, и весь ваш грязный шантаж — все.
Она стояла, глядя на меня, и молчала.
— Мне почти жаль тебя, бэби. Но это расплата. — Последнее звучало очень славно и драматично, и я повторил: — Это расплата.
— Не знаю, о чем вы болтаете, — сказала она, но в ее тоне послышалась угроза, которой раньше не было.
Я вынул из кармана лоскуток материи с тремя нитками, целлулоидную полоску и показал ей это.
— Это ваши, не так ли, Вельма? Я взял их в студии Филлсона. Вот так, бэби.
Она посмотрела на эти предметы у меня в руке и снова перевела взгляд на мое лицо. Казалось, она ничуть не испугалась, а ведь должна была испугаться. Я почувствовал, что устал от всей этой неопределенности.
— Шелл, — сказала она, — вы взяли не тот тон. Право же. Вы ведь меня почти не знаете.
Ну, этот номер не пройдет.
— Бросьте, Вельма, — сказал я. — Я уже достаточно хорошо вас узнал.
— Да что вы, Шелл, — мягко возразила она, — вы меня совсем не знаете.
До этой минуты она одной рукой придерживала у шеи свое розовое неглиже. Теперь она отняла руку.
Должно быть, у меня поднялась бровь или что-то дрогнуло в лице, потому что она звонко и безудержно рассмеялась. Закинув голову назад, смеялась, блестя белыми зубами. Затем пожала плечами, и одежда упала к ее ногам. Она вышла из нее, как из воды. В ярком свете, льющемся с потолка, это было впечатляющее зрелище. Она стояла прямая и невозмутимая, опустив руки, и смотрела на меня с улыбкой.
Она выглядела совсем не так, как в клубе. Ее тело могло быть мечтой любого мужчины. Я не мог оторвать от нее глаз. Сознаюсь. Не мог. Затруби архангел Гавриил прямо мне в ухо — я бы и то не услышал.
Думаю, что именно поэтому я и не услышал, как кто-то подошел ко мне сзади, как засвистела в момент взмаха дубинка. На какой-то миг лицо Вельмы как будто заволокло туманом. В следующее мгновенье я увидел падающие вокруг звезды и провалился в яму.
Словом, получил сполна.
Все было неясно, очень смутно. Глаза резал яркий свет, в черепе стучали молоточки, меня чертовски тошнило.
Как только я открыл глаза, я увидел Вельму. Она сидела в кресле и целилась мне в живот из маленького зловещего автоматического пистолета.
Я посмотрел на пистолет, потом на Вельму.
— Он может выстрелить.
— Может. — Никакой игривости, одна только скука в ее голосе.
Я лежал на ковре, на спине, и руки мои были подвернуты под меня. Я попробовал их вытащить и не смог. Кто-то крепко обмотал веревкой мои запястья, а когда я попробовал освободить их, то почувствовал, как веревка врезается в кожу. Правда узел был не очень тугой. Но какой бы он ни был, пистолет был всерьез и целился прямо в меня.
Вельма была уже полностью одета. Рядом с ней в кресле стояла пара дорожных сумок.
— Собираетесь куда-то? — спросил я.
Она кивнула.
— И я тоже?
— Она снова кивнула.
— Куда?
— Разве это важно?
— Важно.
— Напрасно. Вы проедете с нами только часть пути.
Ее тон мне не понравился. Она вдруг утратила всю свою женственность.
Я лежал на спине и тихонько дергал веревку, потом начал немного сильнее.
— Лежите смирно, — сказала она. — Совсем смирно. Я ведь не промахнусь.
— Конечно, нет, на таком-то расстоянии.
Это было третье покушение на меня, но я все еще держался. Я все еще был жив и напряженно соображал, пытаясь найти в ее позиции какое-нибудь слабое звено. И тут мне в голову пришла одна идея. Не бог весть какая, но все-таки идея.
— Вельма, — сказал я, — какого дьявола вы считаете себя женщиной? Вы готовы застрелить парня из-за кучки грязных никелей. Вы не женщина, а просто ведьма на помеле.
Она оскалилась и плюнула в мою сторону.
— Ну, ты! Заткнись!
Я старался говорить тихо, спокойно и как можно презрительнее.
— Ты просто вшивая шлюха. Одна из тех грязных, ползучих тварей, которые прячутся от солнца.
Я с минуту продолжал в том же духе, глядя ей в лицо. Я говорил вещи, которые никогда бы не смог сказать женщине, а потом плюнул на ковер у ее ног.
Это сработало. Ее лицо побелело, потом залилось краской. Она поднялась и пошла ко мне, оскалясь и громко дыша сквозь стиснутые зубы. Пистолет в ее руке все еще был направлен на меня.