Будет револьвер — будем путешествовать (сборник)
Шрифт:
Я выбросил их, как будто передо мной был соперник на футбольном поле, и я должен был отбросить его ярдов на двадцать, чтобы спасти игру. Он был так близко, что мне не пришлось целиться: я просто выпрямил ноги, и мои пятки угодили ему в самое нежное место.
Он сразу обмяк и вывалился на меня. Воздух вырвался из моих легких, в то время как его пистолет с треском грохнулся на мостовую.
Я напрягся, преодолевая обрушившийся на меня вес, и потянулся за пистолетом. В то время как я нащупал его, послышался треск. Это стрелял маленький, целясь из-за машины. Он выстрелил дважды, и я услышал визг пуль еще до того, как пистолет запрыгал и зарычал у меня в руке.
Он упал на одно колено, а я продолжал выпускать пулю за пулей, пока они не закончились, а маленький не свалился лицом вниз. Я швырнул в него пустой пистолет.
Наступила тяжелая, плотная тишина, и только кровь стучала у меня в голове барабанным боем. Маленький вытянулся и остался лежать на мостовой, тихий и неподвижный.
Я впервые подумал о себе.
Верблюжий Нос все еще лежал на мне. Я сгреб его сверху за воротник и стащил вниз. Моя рука стала мокрой и липкой. Это была его кровь. Я ощупал другой рукой свои грудь и живот. О'кей. Верблюжий Нос получил все пули, предназначенные мне.
По крайней мере, я жив, но ни один из этих типов не мог теперь сказать, кто их натравил на меня. Это была третья попытка разделаться со мной, и она должна была закончиться удачей. Ведь в третий раз чары действуют безотказно!
Это начинало меня раздражать.
Шатаясь, я поднялся и почувствовал острую боль. Первая пуля, которая меня задела, проделала бороздку в моей щеке. Ну, бриться она мне не помешает. Я вытащил из маленького кармана свой револьвер и быстро покинул поле боя.
Я проехал в своем закрытом «кадиллаке» четыре квартала, выжимая в хвост и гриву все его сто пятьдесят лошадиных сил, когда услышал резко возрастающий вой полицейских сирен и сообразил, что на брошенном мной пистолете остались отпечатки моих пальцев. А ну их к дьяволу! Сейчас я не могу позволить себе встречу с полицией. Я чувствовал, как мной овладевает бешенство, хотя и не знал еще, против кого оно направлено.
Я подъехал к стоянке у клуба Ланей на Уилшир-стрит. В клубе, за стаканом мартини, я думал о Вельме и Филлсоне, о миссис Лоринг и о Нэнси, о живой маленькой танцовщице в бюстгальтере из ничего. Я потратил один никель и позвонил Нэнси тут же, прямо из клуба.
— Алло.
Голос был напевный, как музыка.
— Нэнси?
— Угу. Кто это? Большой блондин?
— Ага. Шелл. Помните? Я сказал, что позвоню.
— Конечно. Я на это надеялась.
— Послушайте, — сказал я, — мне бы хотелось еще кое о чем поговорить с вами. Не поздно?
— Никогда не поздно, Шелл. Вы сейчас где?
— Клуб Ланей на Уилшир. Через несколько минут я за вами заеду.
— Пустяки, Шелл, это же совсем рядом. Я сама приеду. Закажите мне двойную порцию виски.
— Ого?
Она весело рассмеялась.
— Я пошутила. Можете заказать для меня коктейль.
Нэнси не теряла времени. Не успел официант принести для нее коктейль, а для меня бурбон, как она явилась. Она была уже не в свитере и юбке, как раньше, и вид у нее был просто потрясающий. На ней было черное платье с открытыми плечами.
Как оно держалось на ней, было очевидно, и то, на чем оно держалось, тем более. Ее вид вызывал во мне восхищение.
Она скользнула в кресло рядом со мной и сказала:
— Уберите глаза туда, где им положено быть.
Посмеиваясь, я смотрел на нее.
— Вам ли говорить мне, где им положено быть, когда вы в таком платье! Вы хорошо смотритесь, Нэнси.
— Благодарю вас, сэр.
После легкой перепалки я подошел к главному.
— Послушайте, Нэнси, дела принимают серьезный оборот. Началась «горячая» война.
Большие невинные глаза раскрылись еще шире.
— В вас кто-то стрелял?
— Пока еще не очень успешно. Но чем черт не шутит? Может вы знаете что-нибудь такое, что облегчит мою задачу, поможет мне.
— Если смогу, Шелл.
— Подумайте, не было ли кого-нибудь или чего-нибудь, что портило жизнь вашему отчиму?
Она отрицательно тряхнула головой, так, что ее рыжие волосы взметнулись вокруг лица.
Я сказал:
— Я слишком далеко зашел, чтобы идти на попятную, даже если бы хотел. Лоринга убили, когда он был в моей конторе. Как раз перед этим он сказал что-то о шантаже. Вам это ни о чем не говорит?
Она снова покачала головой.
— Мне очень жаль, Шелл. Фактически я с ним не общалась.
— В самом деле? Ну, тогда скажите, если вы не против, — почему ваша мать наняла частного сыщика, чтобы следить за ним?
Она отпила коктейль и медленно сказала:
— Мама хотела развестись с Джоном. По-настоящему. Он был просто паразитом. Он и женился на маме из-за денег. У него совсем не было денег, ну, может быть, всего несколько тысяч долларов, которые он выудил у мамы под различными предлогами. Только я думаю, что он все истратил, а она последнее время отказалась финансировать его так называемые предприятия. Он не хотел добровольно дать ей развод, говорил, что будет бороться до конца, грозился даже собрать против нее факты и добиться алиментов. — Она сжала губы. — Алиментов — от нее! Можете себе представить? Вот Эллис этим и занимался — поисками основания для развода, чтобы он не смог вывернуться. У мамы ведь масса времени и денег, так что она объяснила Эллису, что ей нужно, и предоставила ему действовать. Она бы не сделала ничего нечестного. Она только хотела уличить Джона в чем-нибудь, что он действительно сделал.
Я спросил:
— Вы думаете, Эллис действительно нашел что-то против мистера Лоринга?
— Да нет, наверное. Если бы нашел, он тут же сказал бы матери. Ведь она ему за это платила. А что?
— Нет, ничего, — сказал я. — Это неважно.
Мы заказали еще выпивку. Я отпивал понемногу и думал. Быть может, мои возлияния начали на меня действовать, но только все в этом деле стало казаться мне каким-то бредом сумасшедшего. Я мысленно вернулся к моменту, когда Лоринг явился ко мне в контору. Я перебрал все, что мне говорили и что с тех пор случилось.