Будущая Ева
Шрифт:
Вот перед вами искусственные глаза, прозрачные, словно воды родника. Мне нетрудно будет выбрать пару, сходную с глазами вашей подруги.
Для начала определим в зрачке местонахождение точки, которую живописцы именуют зрительной; затем, подвергнув внутренние полости воздействию высокой температуры, создадим вакуум, о котором я говорил, и на кончике индуктора, который будет тоньше волоска, появится моими стараниями точечная молния — почти незаметная и неяркая; радужная оболочка, исключительно тонко выполненная, придаст этой живой точечке индивидуальность, безупречно имитирующую естественность. Что касается подвижности глазного яблока, ее обеспечивают невидимые нити из чистой стали, принимающие сигналы от центрального механизма андреиды, так что глазное яблоко может подрагивать, скользить
XIV
Шевелюра
Vitta coercabat positos sine lege capillos [34] .
— Что же касается шевелюры, — продолжал ученый, — вам и так понятно: тут почти полная имитация не составляет труда, так что незачем и распространяться на эту тему.
После обработки искусно подобранных волос излюбленными ароматическими средствами мисс Алисии Клери с добавлением небольшой дозы ее личного запаха вы не отличите искусственные кудри от настоящих.
34
Лента стягивала растрепанные волосы (лат.).
Но в данном случае мой вам совет: искусственное применять в ограниченном количестве. Для бровей, ресниц и т. п. лучше бы воспользоваться собственными волосами мисс Алисии Клери, а потому вам следует попросить у нее на память прядку потемнее. У Природы есть свои права и, как видите, временами я воздаю ей должное.
Итак, с помощью особой обработки, весьма несложной, все будет скрупулезно скопировано. Ресницы будут измерены и пересчитаны под лупой, это необходимо для выразительности взгляда. Легкий пушок, игра теней на живом снегу затылка, небрежно выбивающиеся из прически завитки — все будет чарующе идентично!
Хватит об этом.
Что касается ногтей на руках и на ногах, клянусь душою, ни одна из дочерей Евы никогда не обладала более высококачественными! Во всем подобные ноготкам вашей прекрасной подруги, они будут розоветь и поблескивать, словно… живые! Вам и так понятно, что тут никаких особенных сложностей нет, так что мне незачем уточнять, как именно будет достигнута имитация.
Поговорим о кожном покрове — и поторопимся: у нас осталось только двадцать минут.
— Знаете, Эдисон, — сказал лорд Эвальд после долгой паузы, — поистине, есть что-то инфернальное в том, чтоб рассматривать под таким углом зрения все, что дорого Любви!
— Вовсе не любви, милорд, а влюбленным! — возразил Эдисон, подняв голову; лицо его было исполнено серьезности. — Повторяю снова!
И поскольку все, что дорого влюбленным, сводится всего лишь к вышеперечисленному… к чему колебаться? Разве медик, читающий курс анатомии, теряется перед операционным столом?
На несколько мгновений лорд Эвальд погрузился в глубокую задумчивость.
XV
Кожный покров
Тристан Лермит.
Эдисон показал на продолговатую шкатулку камфорного дерева, стоявшую у стены недалеко от жаровни.
— Вот тут! — сказал он. — Вот тут храню я то, что создает иллюзию человеческой кожи. Вы познали, какова она на ощупь, когда пожали руку, что покоится у меня на столе. Я уже говорил вам о недавних поразительных успехах цветной фотографии. Так вот, прикосновение к этой коже введет в заблуждение любое живое существо, а ткань ее, невидимая и светопроницаемая, чрезвычайно чувствительна к воздействию солнечных лучей; иногда на свету она сама становится светоносной, как ослепительная кожа юной девушки.
Заметьте еще одну вещь: в данном случае трудности окраски гелио-хромным методом существенно меньше, чем при воспроизведении пейзажа. II в самом деле, у нас, представителей кавказской расы, цвет кожи включает только два определенных тона, которые мы можем в какой-то степени менять, подвергая воздействию солнца: матовая белизна и розовость.
Итак, подвергаем искусственный кожный покров воздействию окрашивающих линз (предварительно окутав им плотскую оболочку до неотделимости); с помощью этих линз достигается абсолютно тот же цвет, что у воспроизводимого нагого тела: шелковистость субстанции, ее эластичность и тонкость витализируют, так сказать, полученный результат — и настолько, что все человеческие ощущения вводятся в обман. Копию не отличить от образца. Это природа и только природа — ни больше, ни меньше, ни лучше, ни хуже: это Тождественность. Правда, фантом неподвластен изменениям. Приняв обличие живой во всей полноте, он хранит его и способен пережить тех, кто видел живую, если его не разрушат намеренно.
— Ну как, милорд, — добавил Эдисон, взглянув на лорда Эвальда, — настаиваете ли вы, чтобы я продемонстрировал эту идеальную кожную ткань? Чтобы я открыл вам, каковы ее компоненты?
XVI
Час пробил
Мефистофель. Стрелки касаются назначенного часа. Вот она падает!.. Она пала.
Гете. Фауст
— К чему? — ответил лорд Эвальд, вставая. — Нет, я не хочу познавать высшие тайны обещанного видения до того, как само видение предстанет передо мной; если целое таково, его не следует расчленять на составные части; и я не испытываю больше ни малейшего желания посмеиваться над замыслом, размах и практические следствия которого от меня еще скрыты.
Происходящее слишком необычно и в то же время слишком просто,
а потому я не буду отказываться от участия в непредсказуемом приключении, которого, по вашим словам, можно ожидать. Вы вполне уверены в своем будущем творении, в андреиде, и доказали это, отважившись на объяснения, столь подробные, столь убийственные для всякой Иллюзии, что они должны были неизбежно вызвать хохот, но вас это не испугало, а потому мне следует признать себя удовлетворенным и подождать с окончательным приговором до назначенного срока. Тем не менее уже сейчас свидетельствую, что сама по себе попытка не кажется мне больше такой нелепой, как в первый миг; вот все, что я могу и должен сказать.
Инженер спокойно ответил:
— Меньшего я и не ожидал от вас, милорд, ибо сегодня вечером вы доказали, что наделены разумом высшего порядка. О, разумеется, я привел бы в некоторое недоумение тех, кто, мысля на современный лад, опрометчиво отверг бы мое творение, не дождавшись возможности увидеть его, и обвинил бы меня в цинизме, не постаравшись меня понять.
О да. Но разве не мог бы я обратиться к ним с краткой речью, которую, полагаю, трудно было бы опровергнуть и которая звучала бы так: «По вашему мнению, невозможно предпочесть живой женщине андреиду — сколок с этой женщины? И нельзя принести в жертву неодушевленному механизму ничего человеческого — ни верований, ни любви? И никто не примешает частицу своей души к дымку, порождаемому гальваническим элементом?