Будущая Ева

де Лиль-Адан Филипп Огюст Матиас Вилье

На сей раз комплимент не произвел, казалось, ни малейшего впечатления на мисс Алисию Клери.

— Но величие артистки измеряется как раз ее заработками! — сказала она. — Я богаче, чем мне требуется при моих естественных вкусах; но предпочла бы все-таки нажить себе состояние своим ремеслом, то есть искусством, я хотела сказать.

— Весьма похвальная тонкость чувств, — ответил Эдисон.

— Да, — продолжала она, — и если б я могла зарабатывать, например (она в нерешительности смотрела на инженера), двенадцать тысяч… — Эдисон чуть заметно сдвинул брови. — …или шесть? — продолжала мисс Алисия Клери. Лицо Эдисона немного просветлело. — Словом, от пяти

до двадцати тысяч долларов в год, — докончила, осмелев, мисс Алисия Клери с улыбкою божественной и всемогущей Анадиомены, озаряющей своим появлением рассветное небо и волны. — Признаться, такая цифра мне бы подошла… была бы свидетельством моей славы, ведь вы понимаете!

Лицо Эдисона совсем прояснилось.

— Какая скромность! — воскликнул он. — Я-то полагал, вы скажете — гиней!

На прекрасный лоб молодой женщины набежало облачко неудовольствия.

— Вы же знаете, я всего лишь дебютирую!.. — сказала она, — Нельзя требовать слишком многого. — Лицо Эдисона снова потемнело. — Впрочем, мой девиз — «Все во имя Искусства!» — поторопилась заключить мисс Алисия Клери.

Эдисон протянул ей руку.

— Вот оно, бескорыстие возвышенной души! — проговорил он. — Но умолкаю; не будем льстить раньше времени. Известно ведь: кадило в неумелых руках хуже дубинки. Подождем. Капельку канарского? — добавил он.

Внезапно молодая женщина стала озираться, словно пробудившись от сна.

— Но… где все-таки я? — пробормотала она.

— В мастерской самого своеобразного и самого великого ваятеля Соединенных Штатов, — многозначительно произнес Эдисон, — Ваятель этот — женщина; и тут вы, конечно, уже догадались, кто это. Знаменитая миссис Эни Сована. Она снимает у меня эту часть особняка.

— Вот как! Я видела в Италии орудия, которыми пользуются скульпторы; ничуть не похожи на те, что я вижу здесь!

— Что вы хотите! — отвечал Эдисон. — Новые методы! Нынче в любом деле требуется расторопность. Все упрощается… Но разве вам никогда не приходилось слышать о знаменитой Эни Сована?

— Да… кажется, приходилось, — ответила на всякий случай мисс Алисия Клери.

— Так я и думал, — сказал Эдисон. — Слава ее пересекла океаны. Она в совершенстве владеет искусством работать и с мрамором, и с глиной, причем работает с поистине сказочной быстротой! Пользуется самоновейшими методами! Последние открытия… За три недели она воспроизводит с непревзойденной и непогрешимой точностью всякого, кто ей позирует, будь то человек или животное. Кстати, вам ведь известно, не правда ли, мисс Алисия Клери, что нынче в свете — в высшем свете, разумеется, — статуя вытеснила портрет. В моде мрамор. Самые влиятельные дамы, самые изысканные из знаменитостей, принадлежащих миру искусств, поняли благодаря своему женскому чутью, что в исполненной достоинства красоте, присущей очертаниям их тел, нет ничего, что было бы shocking [37] . И если миссис Эни Сована нынче вечером в отлучке, то лишь потому, что заканчивает статую во весь рост, изображающую прелестную властительницу О-Таити, которая как раз находится проездом в Нью-Йорке.

37

Шокирующего (англ.).

— Ах вот как! — произнесла в изумлении мисс Алисия Клери. — В высшем свете решили, значит, что это вполне пристойно?

— И в мире искусства тоже! — ответил Эдисон. — Разве вы не видели статуй Рашели, Дженни Линд, Лолы Монтес?

Мисс Алисия Клери. задумалась, словно припоминая.

— Кажется, и в самом деле… видела, — сказала она.

— А статую княгини Боргезе?

— Ах да, эту помню: я ее видела… в Испании, по-моему; да, верно, во Флоренции! — мечтательно проговорила мисс Алисия Клери.

— Поскольку пример подала княгиня, — сказал небрежно Эдисон, — теперь стало общепринято позировать для статуй. Даже монархини не отказываются! А если женщина из мира искусства наделена несравненной красотой, ее долг перед самой собою — позволить изваять себя, и даже прежде, чем статую воздвигнет ей благодарное человечество! Вы, надо полагать, уже выставляли вашу на одной из ежегодных лондонских выставок? Странное дело, у меня не сохранилось никаких воспоминаний на этот счет, а ведь подобные впечатления должны, естественно, вызывать восторг! Мне совестно сознаться, но, видимо, мне не довелось видеть вашу статую — я ее не помню.

Мисс Алисия Клери опустила глаза.

— Нет, — сказала она. — У меня есть только бюст белого мрамора да фотографии. Я и не знала, что…

— О, но ведь это преступление против Человечества! — вскричал Эдисон. — Да к тому же серьезная оплошность, поскольку такая реклама необходима истинным представителям искусства! Теперь я больше не удивляюсь, что вы еще не числитесь среди тех исполнительниц, чье имя — фортуна для любого театра, а талант не имеет цены!

Произнося эти нелепые слова, ученый заглянул в глаза собеседнице, и светлые спокойные глаза его, казалось, метнули живое пламя в самую глубь ее зрачков.

— Мне кажется, вам следовало предупредить меня об этом, милорд, — сказала Алисия, повернувшись к молодому человеку.

— Разве не водил я вас в Лувр, мисс Алисия Клери? — отвечал лорд Эвальд.

— Ах да, вы показали мне эту статую, которая похожа на меня, только без рук! Но какой от нее прок, если никто не знает, что это я!

— Мой вам совет: не упускайте случая! — вскричал Эдисон, буравя властным взглядом зрачки блистательной певицы.

— Ну, раз это модно, я согласна! — сказала Алисия.

— Решено. А поскольку время — деньги, миссис Эни Сована приступит к работе, когда вы начнете репетировать сцены из новейших драматических произведений; мы будем сообща постигать их премудрости. (Простите, не угодно ли этого белого вина?) Она приступит не мешкая и под моим присмотром. Так что через три недели… Вот увидите, работает она быстро!

— Так начнем завтра же, если возможно! — прервала его молодая женщина. — А как я буду позировать? — спросила она, омочив розы уст в бокале.

— Мы ведь наделены недюжинным умом, — сказал Эдисон, — к чему пошлое жеманство! Отважимся раз и навсегда повергнуть во прах наших ближайших соперниц! Поразим толпу смелым вызовом, чтоб прогремел и на весь Новый Свет, и на весь Старый!

— Ничуть не возражаю, — ответила мисс Алисия Клери, — я готова на все, лишь бы сделать карьеру.

— Для рекламы вам совершенно необходимо, чтобы в фойе «Ковент-Гардена» или «Друри-Лейна» стояла ваша мраморная статуя в натуральную величину. Совершенно необходимо! Видите ли, дивно прекрасная статуя певицы настраивает на благоприятный лад дилетантов, приводит в замешательство толпу и в восторг — театральных директоров. А потому позируйте в костюме Евы — это самое изысканное. Бьюсь об заклад, ни одна артистка не осмелится после вас ни играть, ни петь в «Будущей Еве».