Будущее непределенное
Шрифт:
— А что нужно для того, чтобы тебя осудили в Ниолленде?
— Забыл поклониться при упоминании имени ее величества? Пожизненная каторга в шахтах! Хорошенькая жена приглянулась кому-нибудь из власть имущих? Что ж, за это, по-моему, хватит и десяти лет.
— Возможно. Со скидкой в случае послушного поведения этой самой жены. Поняли, ребята? Ринуленд не что иное, как ниолийская исправительная колония. Так вот, если такая орава паломников ненароком пройдется по одной или двум ямам, сомневаюсь, чтобы охранники смогли помешать этому, поняли? Так что когда мы уйдем отсюда, тут может и вовсе не остаться шахтеров.
Мужланы гоготали и колотили древками копий по щитам.
Д'вард улыбнулся им.
— Но повторяю, пожалуйста, без крови! Оглушите их, если не будет другого выхода, и все. Вербуйте их, если сможете. После нашего ухода им могут грозить серьезные неприятности, так что, возможно, их можно будет убедить… Мне кажется, мы и так уже подзадержались. Пора идти. На этот раз я лучше пойду впереди.
С этими словами он шагнул вперед, и воины расступились, пропуская его. Сбившиеся в кучу паломники начали вставать; некоторые из них подбегали, чтобы задать вопрос Освободителю. Д'вард взмахом руки отсылал их, воины преграждали им путь, и очень скоро большинство их осталось позади. Не забывая о сумке, лямка которой врезалась ему в плечо, Дош не отставал от Д'варда, а вооруженная Сотня шла следом за ними. Возможно, когда они дойдут до цепи солдат у подножия горы, для него это будет не самая выгодная позиция, но пока сойдет и так.
— Что тебе нужно от меня на самом деле? — спросил Дош.
С минуту Освободитель молча смотрел на него странным, пугающим взглядом.
— Чтобы я был казначеем? Или посыльным, как раньше? Я ведь уже не мальчик, Д'вард.
— Больше, Дош. Мне кажется, тебе предстоит сыграть очень важную роль. — Д'вард вдруг улыбнулся — казалось, осветились небеса. — Мне нужен просто друг, если хочешь. Тебя никто не принуждает оставаться, но я надеюсь, ты останешься.
Дош отвернулся, чтобы стряхнуть чары. Время не изменило его чувств к Освободителю. Д'вард до сих пор мог расплавить его как воск одной этой своей улыбкой. «Идиот! Он не хотел тебя даже тогда, когда ты еще не начал лысеть».
— А что случится, когда ты дойдешь до самого Ниолвейла? — Дош поразился, сообразив, что он ничуть не сомневается в том, что Свободные действительно дойдут до Ниолвейла, несмотря на преграждавших им дорогу солдат.
Еще минуту Д'вард шагал молча, глядя прямо перед собой. На его худощавое лицо словно упала тень. Он так и не надел капюшон, и его черные волосы блестели на солнце.
— Мы начнем играть в Большую Игру на настоящие деньги.
— В стихе шестьсот шестьдесят третьем говорится про кости молодых…
— Я знаю, Дош. Я надеюсь только, что про кости не слишком многих молодых мужчин. Впрочем, неприятности действительно начнутся в Ниолвейле. Должно быть, желающие повидаться со мной уже в пути. Короли и политики начинают замечать нас. И самое главное, Ниолленд — родное поле Висека. Если захочет, Висек может стереть меня в порошок.
Висек, Прародитель, Отец и Мать всех богов, сильнейший в Пентатеоне, бог-покровитель Ниолвейла, бог судьбы, бог пророчеств… Освободитель не сможет принести смерть Смерти, если Святой Висек не захочет этого.
— Значит, ты пойдешь молиться Висеку?
— Я могу пойти и поговорить с Висеком. Это не одно и то же.
— Но ты сотрудничаешь с богами, когда хочешь?
— Они не боги, Дош. Они только чародеи, волшебники.
— И Тион? Или Прилис? Он исцелил ведь мои шрамы!
— Это еще не значит, что он бог. Согласен, ему не меньше тысячи лет, и все же он просто человек. Они все люди. Они все могут умереть, как умрет Зэц, когда я убью его. Рано или поздно они все умрут. Они рождены женщиной, все до единого — такими же маленькими, кричащими и беспомощными, как мы. И когда-нибудь они умрут, в слезах и страхе, как мы.
— Но они же боги!
Д'вард с досадой покачал головой:
— Нет. Им хотелось бы, чтобы ты считал их богами, ибо это дает им силу. Когда ты веришь в то, что они боги, ты ждешь их суда. Поверь в то, что они смертны, — и ты сам сможешь судить их. Что-то из того, что они говорят, — правда. Что-то — ложь. А что-то было правдой когда-то, но теперь нет. Берегись именно этого. С этим легко обмануться.
Дошу потребовалось некоторое время, чтобы обдумать слова Д'варда, и в конце концов он решил, что все это — ерунда.
— Забудем Висека. А как быть с Эльванайф?
— С кем? Ах да, с королевой?
— Да, с королевой Ниолии! Она совсем еще ребенок. Слишком молода да к тому же женщина.
Д'вард озадаченно посмотрел на него сверху вниз.
— Что это меняет, Дош? — Порой он казался до невозможного наивным.
— Это меняет только то, что ее положение на троне весьма шатко. Дворянство плетет заговоры против нее. Разве ты не слышал? Ей приходится все время доказывать, что она сильна и решительна, поэтому она уничтожает несогласных. Ты угрожаешь ей крестьянским бунтом! У нее не остается выбора, кроме как обрушиться на тебя.
Д'вард пожал плечами:
— Надеюсь, она будет поступать так, как говорят ей жрецы, а жрецы скажут ей только то, что прикажет им Висек.
Возможно, возможно… Только тут Дош сообразил, что они почти спустились с холма и что с противоположной от него стороны рядом с Д'вардом идет кто-то еще. Он и не заметил, когда и откуда она взялась. Это была высокая женщина, закутанная в синее монашеское одеяние; лица ее не было видно под бесформенной синей шапкой, крылья которой она завязала на подбородке. На боку ее болтался длинный, блестящий обнаженный меч — значит, это, должно быть, монахиня из того самого монастыря, о котором он говорил Прат'ану, одна из дочерей Ирепит. Репутацию они имели самую зловещую. Д'вард не мог не знать, что она здесь, но он не обращал на нее никакого внимания.
Они почти дошли до преграждавшей им путь шеренги солдат. Дош попытался скользнуть назад и наткнулся на копья и щиты. Он оказался в западне, в самом первом ряду, на что никак не рассчитывал. Вплотную за ним шла Сотня, хотя какая там Сотня — всего-то два десятка оборванцев, в то время как поджидавший их отряд насчитывал по меньшей мере сотню крепких ублюдков, закованных в бронзу; щиты их преграждали дорогу сплошной стеной. Все до одного стояли, изготовив дротики к броску. Их предводитель, обнажив меч, шагнул вперед.