Будущее непределенное
Шрифт:
Насколько было известно Дошу, в настоящее время Ниолия не вела никаких войн, при которых король мобилизует армию из крестьян. Значит, их встречала часть регулярной армии Эльванайф, часть Ниолийской королевской гвардии.
— Именем королевы, остановитесь!
Д'вард остановился. Все остановились. Дош сжал колени, чтобы не дрожали, и огляделся по сторонам в поисках спасения. Укрыться было негде. Как бы хорошо он ни бегал, стоит ему рвануть, и ниолийцы тут же превратят его в ежа. Он заметил, что паломники хоронились за спинами Сотни, ожидая, что будет дальше. Если дело дойдет до кровопролития, вряд ли они будут кидать камни, защищая своего драгоценного Освободителя.
Д'вард набрал полную грудь воздуха и крикнул, стараясь перекричать ниолийского командира:
— Отойди! Я — Освободитель.
— Ступай откуда пришел и освобождай где-нибудь в другом месте! Тебе и твоему сброду вход в Ниолийскую империю запрещен под страхом смерти.
— Предсказано, что я приду в Тарг и принесу смерть Смерти.
— Тогда поищи другую дорогу. Считаю до трех. Раз!
В наступившей жуткой тишине Дош чувствовал, как стекают по спине струйки пота. Похоже, Д'вард исчерпал свои доводы. То, как ветер трепал его черные кудри, было очень даже мило, однако это вряд ли поможет ему миновать заслон ниолийских латников.
— Два!
Дош приготовился броситься на землю.
— Ну? — Монахиня усмехнулась. — Так нужна тебе в конце концов моя помощь?
Д'вард вздохнул:
— Да, будьте добры, госпожа.
Она шагнула вперед. Меч оказался у нее в руке, и она подняла его, устремив острие в командира. Дош ни за что не поверил бы, что она способна удержать такое тяжелое оружие на вытянутой руке, но клинок даже не дрожал.
— Покайся! — вскричала она громовым голосом.
Казалось, солдат только сейчас заметил ее. Он вздрогнул и уронил свой меч. Тот с лязгом упал на камни. Его губы шевелились, но из них не вырвалось ни звука. Ровный ряд дротиков за его спиной колыхнулся.
— Покайся! — повторила она. — Ты осмелился перечить предсказанному Освободителю? Встань в ряды его и служи ему. Истинно говорю: покайся! Брось оружие свое или сам умри на нем. Прочь с дороги!
Командир повернулся и рявкнул слова приказа. Ниолийские королевские гвардейцы в панике побросали свое оружие. Не прошло и нескольких секунд, как дорога была свободна, а по обе стороны от нее люди торопливо стаскивали с себя броню и кидали ее на землю.
— Спасибо, госпожа, — тихо сказал Д'вард.
Она повернула голову и посмотрела на него. Дош успел увидеть лицо, поразительно юное и древнее одновременно, прекрасное, но суровое — горькое, не знающее прощения.
— Я сдержала свое слово. Ступай же с моим благословением, Освободитель.
Он кивнул, потом поднял руки в благодарственном жесте, заслонив собой монахиню от Доша. Перекрывая лязг металла и крики страха, он обратился к солдатам:
— Братья мои! Мы — Свободные, ибо идем, чтобы принести смерть Смерти. Ваше покаяние принято — вы прощены. Тех, кто хочет присоединиться к нам, мы примем с радостью. Оставьте свое оружие, восстаньте и следуйте за мной.
Он двинулся дальше, и сразу же под ногами Сотни захрустел гравий. Чей-то щит толкнул Доша вперед, так что у него не оставалось иного выбора, как идти. Улыбаясь, Д'вард шагал вперед, протягивая руки ниолийским солдатам, которые пали на колени по обе стороны дороги. Мало кто из них остался в броне; многие разделись догола, и почти все всхлипывали от страха и тянулись к Освободителю, ища его благословения. Синей монахини видно не было. Сзади ликовала толпа паломников.
Так вступил Освободитель в Ринувейл и в королевство Ниолийское.
22
Лоспасс, соединявший Юргвейл и Ниолвейл, считался одним из самых легких перевалов в Вейлах — не слишком высокий, не слишком крутой. С другой стороны, ленивцы и есть ленивцы. Если они и передвигались быстрее улитки, то ненамного. Элиэль Певица и Пиол Поэт были в пути уже несколько дней, но только теперь могли считать себя в Ниолвейле. Воздух был сырой и душный, пропитанный чужим, каким-то овощным запахом. Когда Элиэль была маленькой, труппа редко бывала в Ниолленде. Чаще они возвращались домой, в Юргвейл, из Джоалвейла через Фионвейл.
Пиол здорово придумал насчет телеги и ленивца. Когда они выезжали из городских ворот Юрга, Элиэль заметила пару громил из «Цветущей вишни», вглядывавшихся в лица прохожих, но они не обратили внимания ни на нее, ни на ее чахлого спутника. Теперь-то она уже привыкла к вони дерьмоягод, хотя первые дня два ее здорово мутило. Зато они наверняка отпугнули всех. Встречные путники спешили как можно быстрее разминуться с их телегой, никакие разбойники не осмелились бы даже приблизиться к ним, не говоря о том, чтобы рыться в их поклаже в поисках золота. Пиол говорил, что ниолийцы используют дерьмоягоды, чтобы наводить патину на свои знаменитые бронзовые доспехи, а росли эти ягоды только в Юргвейле. Ну и пусть. Не страшно было даже то, что из-за этой вони их не пускали ни в одну гостиницу; они спали под открытым небом или под телегой и питались тем, что на скорую руку готовила Элиэль.
Теперь они ехали по Ниолленду, солнце сияло, дорога тянулась до самого горизонта, огибая маленькие озерца, пересекая вброд ручьи. Пиол говорил, что в Ниолвейле воды больше, чем в любом другом вейле. Мужчины о тюрбанах обрабатывали рисовые чеки. Деревушки с белеными стенами и черепичными крышами казались мазками белой и красной краски на серебряно-зеленом ковре. В общем, идиллия, да и только.
Да, но толку-то от этой идиллии…
Элиэль очнулась от сна… какого? Она не помнила точно. Ночи ее были полны снами о Д'варде, но странно изменившемся — не высоком и стройном, а коренастом и усатом. Похоже, она плохо высыпалась из-за этого, ибо этот новый Д'вард начал преследовать ее и днем.
В сознании всплыл и тут же пропал обрывок мелодии… Название не шло на ум.
— Пиол?
— М-м?
— Ты слышал о пьесе под названием «Отравленный поцелуй»?
Старик, моргая, уставился на нее:
— Нет. А кто ее написал?
— Представления не имею. Возможно, такой и нет вовсе. Мне просто показалось, что для названия звучит неплохо. Гм… Где нам начинать поиски Освободителя?
— Не знаю. Все равно дорога только одна, так что поедем по ней до первой развилки, а там спросим кого-нибудь.