Буканьер
Шрифт:
Эмильен достал трубку и неторопливо раскурил, пуская клубы сизого дыма через нос. Было видно, что он крепко задумался.
— Врать не стану, — произнёс буканьер, попыхивая трубкой. — И я в разбой ходил. Два раза. Не скажу, что мне это понравилось.
Я несколько расстроился, хоть и старался не подавать виду. Такой стрелок нам бы здорово пригодился. Да и человеком Эмильен оказался хорошим.
— Добыча, да... Добычи взяли изрядно, что в первый раз, что потом. Да не пошла она на пользу, та добыча, — продолжил буканьер. — В ближайшем
Обычная история, что-то такое я и предполагал.
— Так и надо, — хохотнул Шон.
— Но ты прав, Андре, — вдруг произнёс Эмильен. — Охотой на свиней шибко не разбогатеешь. Я с вами. Авось, и на дорогу домой накопится.
— К кому пойдём? — осклабился Шон.
— Да, с де Валем мне точно не по пути, — уточнил Эмильен. — Если что.
Я недоумевающе поднял бровь. Я и не собирался ни к кому наниматься, тем более, к де Валю. Я хотел раздобыть корабль, набрать людей и начать своё дело. С теми, кому доверяю.
Глава 24
Я оглядел своих спутников, заглянул в лицо каждому, пытаясь прочесть их мысли. Шон находился в нетерпеливом предвкушении, широко улыбался и скалил зубы, Эмильен попыхивал трубкой, скрывая лицо в сизом дыму. Муванга сидел, тихонько раскачиваясь, и ждал новых приказаний, а его брат сидел с отсутствующим видом, будто это всё его вообще не касалось.
— Зачем нам к кому-то идти на службу? — хмыкнул я. — Мы ведь можем сами раздобыть корабль. А людей найдём.
— Ты умеешь им управлять? — спросил буканьер.
Я не умел. Но я рассчитывал найти того, кто умеет. И научиться. К тому же, основные принципы мне были более или менее понятны.
— Нет, — признался я.
— И я — нет, — сказал Эмильен.
— И мы, — подал голос Муванга.
Я расхохотался, а вслед за мной и остальные.
— Я умею, — потупился Шон. — Ну, как матрос. Расстояния там всякие вымерять, широты — нет.
Расстояния и широты — вообще не проблема. Уходить в дальние плавания я и не собирался, а ходить между островами много ума не надо, благо, они почти все друг с дружки видны. Да и спутниковую карту Карибов я перед вылетом изучил, когда выбирал, куда именно лететь на отдых.
— Вот и славно, — улыбнулся я. — Нам этого хватит.
— Составим шасс-парти? — спросил Эмильен.
— Что? — не понял я.
— Документ, — пояснил Шон. — Его и потом можно составить, грамотного найти какого-нибудь.
— Я могу. Что там пишется? — сказал я.
Эмильен нехотя поднялся, зашёл в хижину, порылся там, и вышел со свёртком. Свёрток этот оказался куском выделанной телячьей кожи, с виду довольно дорогим. Я расправил эту кожу у себя на коленях, подобрал рядом с костром уголёк.
— Что писать? — спросил я.
— Как добычу делить будем, ясное дело, — сказал Шон.
— И как? — спросил я. — Поровну всем?
— Надо определить, сколько капитану, помощнику, штурману, плотнику и врачу. Канониру и боцману тоже, — сказал Шон.
— Капитану — четыре доли, — предложил Эмильен.
— Две, — сказал я.
— Пиши две, — согласился буканьер.
Уголёк крошился и пачкал всё вокруг, но я смог записать, что капитану полагается две доли добычи. По-английски, ясное дело, писать на французском со всеми этими нагромождениями гласных я не умел.
— Остальным, получается, по полторы доли? — спросил я, дописывая предложение.
— Помощнику и штурману — полторы. Остальным по одной с четвертью. Рядовым джентльменам по одной доле, — сказал Шон.
Спорить никто не стал, и я занёс это в документ. Писать угольком оказалось не так-то просто, и буквы выходили крупными, детскими.
— Записал. Что дальше? — спросил я.
— Калекам надо тоже долю выделить, если будут такие, — сказал Эмильен.
— Сколько там обычно? По восемьсот песо? — спросил Шон.
— Вроде бы, — кивнул буканьер.
Я принялся записывать и это, хоть и не представлял даже близко, что это за сумма.
— Дальше, — сказал я.
— Наказания, — ухмыльнулся Шон.
— Да что тут думать, дезертирство — смерть, трусость в бою — смерть, утаил добычу — смерть, — буркнул я, начиная писать.
Мне виделось, что только так можно удержать всех в повиновении.
— Кровожадный какой, — хмыкнул Эмильен. — Пиши, смерть или высадка на необитаемый остров.
— Ладно, — сказал я. — С драками как быть?
— На борту? Наказание на усмотрение капитана, — сказал Эмильен.
— С согласия команды, — вставил Шон.
Я записал и это. Перечитал заново, вспоминая, что ещё можно добавить.
— Воровство? Азартные игры? — спросил я.
— За воровство — смерть, — единогласно решили все.
С азартными играми вышел небольшой спор, но в итоге решили, что на борту азартные игры будут запрещены, любые, а на берегу можно всё. А если кто попадётся, или попадётся на обмане другого члена команды — будет наказан на усмотрение капитана.
Правила выходили простые и понятные каждому. Такие легко можно было объяснить даже самому недалёкому члену команды, и в этом была их прелесть.
— Теперь надо подписать, — сказал Эмильен.
Под последним пунктом я добавил, что документ составлен на острове Испаньола, летом тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, написал свои имя и фамилию, а потом изобразил подобие своей размашистой подписи.
— Вам тоже подписать надо? — спросил я.
— Конечно, — хохотнул Шон.
Я написал в столбик имена и фамилии каждого из присутствующих, а потом передал пергамент и уголь Шону, пальцем показывая, где нужно расписаться. Шон поставил крестик напротив своей фамилии. Точно так же сделал и Эмильен. Негры долго не могли понять, что от них требуется, считая происходящее каким-то непонятным ритуалом. В итоге я просто спросил у них согласие по каждому пункту и заставил поставить крестик напротив их имён.