Букет белых роз
Шрифт:
— Алан, это же прекрасно! Какая квартира! Это просто фантастика!
Я ощущала себя почти как дома. Со всех сторон изобильно лился сладкий аромат цветов. Пушистые, пурпурного цвета астильбы были словно облепленные цветным снегом. Стены украшены полками, заставленными камелиями, а с балкона выглядывали цветки рододендронов.
Все слишком красиво, но я влюбилась в это волшебство.
— И давно ты так устроился? Где же ты такие цветы сыскал? — повернулась я к Алану.
— Да так, — пожал плечами он.
– Три года
— Здорово! Поделишься семенами?
— Всегда буду рад. Не прикасайся к «Янтоги», — заботливо предупредил он, когда я хотела тронуть пятнистый цветок пальцем. — Его листья очень липучие.
Я резко отвела руку назад и ещё раз окинула взглядом помещение, словно пытаясь сфотографировать его в своей памяти.
— Алан. У меня есть к тебе несколько вопросов. Почему некоторые теплолюбивые цветы без наличия солнца в мире шинигами продолжают расти? Почему те растения, которые выращивают в садах, находятся у тебя в комнате?
— Все дело в особом виде. Таких ещё нет у людей.
Когда чай уже был готов, я, опираясь о подоконник, поинтересовалась у Хамфриза:
— А сколько ты лет проработал в Департаменте? Я ведь здесь ещё только стажировку прохожу, сотрудников мало знаю. Расскажешь?
Алан с удовольствием ответил. Так же и на последующие вопросы, которые ни капли не утомляли его. Кажется, шинигами нравится. Мы довольно долго толковали обо всем, что только могло прийти в голову.
Говорили о небе. О недостающие в этом мире солнце. О жнецах. О вселенной. О её тайнах и соседних галактиках. О работе. Но в особенности мы обсуждали любимые виды цветов и вместе изучали новые, неопознанные еще пока человечеству, читали об этом в имеющихся у Алана книгах и тем самым, продлевали свою теплую беседу допоздна.
Мы так увлеклись этим разговором, что я даже забыла рассказать жнецу всю правду обо мне, хотя заранее собиралась это сделать.
В последний момент идея восстановилась в памяти.
— Алан, тебе можно открыться? — Опираясь руками о край стола, я присела напротив него.
— В чём дело? — спросил шинигами, не донеся кружку до рта.
Он терпеливо ждал моих слов.
Я хочу ему сказать, что на самом деле никакая не жница, а непонятно кем забранный простой человек. Я хочу снять линзы, чтобы доказать то, что не пытаюсь шутить. Он должен понять меня.
Сжигая все мосты, я перевела дыхание, чтобы наконец разложить карты и сорвать завесу притворства:
— Понимаешь, в действительности, меня…
Тут Алан внезапно вскочил со стула и отошёл на несколько метров. Застыл.
Его сжатые ладони мелко дрожали, словно вибрирующие струны. Потом — сильнее. Тихий стон вырвался из мягких уст. Припадок начался совершенно внезапно.
Алан задыхался, падая
— Что с тобой, Алан? — В ужасе подбежав к нему, я прикоснулась к его дергающимся от судорог плечам. — Ты…
— Мне плохо, — в конвульсиях прохрипел он. — Г…Господи, теперь и ты знаешь…
— Алан…?
— Джу..л…и… — оскалившись, проронил шинигами.
Я отчаянно хватаю его за руку. Алан истово превозмогал приступ, хватая ртом воздух.
— Держись, Алан, прошу тебя… Не брошу. Я тебя ни за что не брошу.
Слишком тяжело было переправлять его в соседнюю комнату. На каждом шагу его ноги подгибались, но вскоре Алан лежал на своей кровати.
Смочив водой платок, я приложила его ко лбу жнеца, который устало прикрыл веки. Убедившись в том, что жнец не уснул, я присела около него.
— Расскажи, что с тобой происходит… — Я накрыла ладонь мужчины своей.
Шинигами молчал, будто никого рядом с ним не существовало. Когда его рука зашевелились под моей, я отдалила ладонь, но вдруг Алан обхватил ее пальцами, словно испугался, что я могу покинуть его.
— Это неизлечимая болезнь, — туманно объяснил он, не открывая глаз.
— Как же так получилось? — Я все еще сжимала вцепившуюся в мои пальцы мужскую ладонь.
Выдохнув через рот, шинигами растянул предложение, словно пытался перевести его на родной язык:
— Это долгая история…
Ему просто не повезло. И это в корне изменило его судьбу. Все случилось в самый обычный пасмурный день, когда косой дождь за окнами омывал собой пыльные лондонские дороги.
Хамфризу поручили одно очень важное задание. Душа, которую нужно было забрать, к несчастью жнеца, оказалась нестабильной.
Жаждущий жизни человек отчаянно боролся с «ангелом», отторгал приближающуюся смерть. В итоге, шинигами сам проиграл эту битву. Ледяной шип вонзился в него. Дикий страх и поглощающий свободу мрак сковали тело мерзкими клешнями.
Алан держал тайну под замком. Даже его лучший друг и бывший наставник Эрик Слингби не знает причины его приступов, откровенно считая, что товарищу лучше стоит перевестись из оперативников.
До сих пор никто не знает про этот случай. Болезнь по частям, по пазлам испепеляла последнее счастье. Но если бы можно было повернуть время вспять…
Какие-то важные, тихо сказанные мне слова были произнесены совершенно невнятно. А потом — ни гласа ни воздыхания.
— Алан… Спишь? — уткнулась я губами в его макушку.
Не ответил.
Я прислонилась рукой к медленно вздымающейся груди мужчины, чувствуя, как ровно бьётся его слабое сердце.
Грелль
То, что случилось этим вечером, я хочу навсегда забыть, хотя это слишком сложно…
Я читал роман Толстого урывками, не вникая в сюжет «Войны и Мира». Он потерялся.