Букет белых роз
Шрифт:
— Достаточно. — Он направил бензопилу в мою сторону, словно дуло заряженного пистолета. — Теперь я точно твою жизнь заберу. Готовься.
Безумец действовал нахрапом: резким движением он коршуном налетел на меня.
Вся в крови сломя голову я выбежала из темной спальни, метнувшись на первый этаж. За мной не гнался мужчина — он уже стоял в коридоре, размахивая бензопилой, будто связкой ключей.
Он постоянно смеялся.
«Ведь шоу должно продолжаться?»
«Естественно!»
«И
«Гм… Будем выступать до последней жертвы!»
Таков был наш бессловесный разговор между битвой за жизнь или поражение.
— Ты мне ноготь сломала! — провопил мужчина, посмотрев на тыльную сторону руки. — За что?!
— За всё хорошее, - без тени шутки вздохнула я, когда остановилась в трёх метрах от него.
Но уже сильно уставшая, я с прискорбием осознала, что была схвачена за воротник испачканной рубашки и тесно прижата к груди мужчины. Я чувствовала его горячее дыхание. В области шеи ощущался слабый аромат женских духов.
Растеряна, объята ледяным трепетом, как маленькое беззащитное дитя. В его руках, ранена в тело и душу, до предела изведена.
И у меня больше нет выхода.
— Попалась, — выдохнул иступленный. Его теплые пальцы коснулись моей шеи.
– Ну что, ты готова принять это?
Прямо как в тот день, я провел пальцем по ночному небу.
Я увлеку ее за собой…
Туда, где ты.
Очень скоро… увидишь..
— Что принять?
Слеза скатилась по щеке, царапала, как ноготь.
Падший только обволок губами мои губы, в них же горячо прошептав с напором, с желанием:
— Смерть.
Вторая капля. Второе прикосновение. Повторение слов, повторение мыслей.
Даже дверь к желанию гибели, я вижу ее так близко.
Я чувствую мягкую теплоту.
И я нежно пою твое имя самому себе.
Прямо как в тот день, я всегда готов.
Его лукавый взгляд, защищенный стеклами очков, вскользь изучал моё лицо.
— Твое тело окрасилось в алый, как мне хотелось с самого начала…
— Но…
— Мне нет смысла слушать тебя. Просто я хочу… твою душу…
— Ты не станешь забирать свои слова обратно, так ведь? — Я с отчаянием посмотрела убийце в глаза.
Мужчина тихо ухмыльнулся. Его руки крепче сжали мои плечи.
Я увлеку ее за собой… Всё.
Без сомнений, еще раз… вот увидишь…
Мы сможем встретиться.
Пальцы нервно подрагивали, и я не была в состоянии отстраниться. Под натиском боли и угроз, вопреки самой себе, я не выдержала.
Сдалась…
***
Стоя за пыльными синими кулисами, он уговаривал себя: „Не делай этого! Ты не такой! Не слушай эту девушку! Нет!.. Не могу… не хочу…“
Но как только занавес разошелся, в глаза ударил свет софита и
Это был его дебют.
Молодой актер вышел на сцену. Сегодня он исполнит свою главную роль или потерпит фиаско.
Есть только два пути. Но его вторая половинка, как туча над городом, как рок, была омерзительна и опасна.
Пора…
***
Я чувствовала изнеможенность и боль во всем теле, не соображая, что вообще происходит сейчас.
Спустя минуту очнулась.
Он до сих пор не сделал то, чего так хотел?
Безумный гость с оскалом глядел на меня. Такой внешности не бывает… Диковинная. Эти раздражающего цвета волосы; эти два зелёных стекла в оправе больших глазниц.
Моя душа уходила в пятки. Слезы стекали со скул. Человек сжал моё запястье настолько крепко, что мне показалось, будто еле слышно хрустнула кость. Было уже абсолютно безразлично.
Но тут до нас долетел голос. Более низкий и холодный, появившийся из неоткуда:
— Just try to do at least one more movement, you’ll just ousted from the Department of outer space, of which the return will not be! (Только попробуй сделать хоть еще одно движение — ты будешь просто выгнан из Департамента в космическое пространство, из которого возврата не будет!)
Между мной и Смертью появился высокий статный брюнет, одетый в черный костюм. Волосы были зачесаны назад, словно хорошо вылизаны; высокий гладкий лоб, тонкие брови вразлет.
Глаза… того же цвета.
Став свободной, я судорожно закуталась в плед.
— Чего у тебя так глазки забегали, диспетчер Сатклифф? боишься предстоящего суда?
Мужчины разговаривали по-английски.
— Уилли, ну ты же знаешь, перепутал! Я ещё забыл, что у меня смена не сегодня! Девичья память, ничего тут не поделаешь!
— Господи, какую же ты несешь ахинею, Сатклифф… - Он обратился ко мне: - Do you speak English? — И после моего кивка продолжил: — Вы уж простите моего напарника. У него иногда бывают припадки идиотизма.
— Даже не знаю… — с дрожью выдохнула я.
Остались только шрамы. Какие тайны раскроет эта ночь? Что будет еще?
Мужчина пробежался взглядом по мне.
— Мисс, вы сильно пострадали?
— Ничего. Все пройдёт, — успокаивала я сама себя, рукавом вытирая слёзы. — Лучше расскажите мне, кто этот человек?
— Актриса, которая прекрасна собой и чрезвычайно эмоциональная! — выкрикнул мой ночной кошмар, размахивая руками.
Запачканная в крови рубашка, что на два размера больше моего и уже изорвана, как-то прикрывала моё тело. Я украдкой взглянула на мужчину, который со странной улыбкой смотрел на то, что сам натворил.