Бульдожья схватка
Шрифт:
Слава богу, не лыком шиты и не лаптем кормлены. Знаем главное — начинать следует с крайних ножей и вилок. Учены-с, правда, чисто теоретически…
Спальня отличалась столь же спокойной, ненавязчивой роскошью. Основательное супружеское ложе, возникни такая необходимость, могло бы приютить полдюжины двухметроворостых гренадеров вроде тех, которых кто-то из русских императоров запросто подарил прусскому Фридриху, а тот, кажется, променял целый взвод усатых великанов на китайские вазы. Или — роту? Обойдя постель по периметру — для чего потребовалось время, — Петр о облегчением убедился: меж ним и Катей
В свое время, несколько дней назад, он решил, что Пашка малость заливает и «каминная» обозначает попросту комнату для отдыха. Оказалось, нет. Оказалось, здесь и в самом деле наличествует огромный камин с мраморной доской, на которой стоят старинные часы под прозрачным колпаком, а по обе их стороны — целая шеренга бронзовых и фарфоровых фигурок. Петр не выдержал, сорвался на чистое мальчишество — присев на корточки, сунул голову в камин и негромко крикнул. Ответило эхо. Никакой бутафории, каминная труба самая настоящая, если выдвинуть вьюшку, виден кусочек неба. Конечно, последний этаж, и все же… Вряд ли обычному смертному, даже обитающему на последнем этаже, так уж легко устроить себе взаправдашний камин — непременно нужно какое-то разрешение. замучаешься собирать бумажки и бегать по инстанциям…
Заложив руки за спину, задумчиво прошелся возле странного сооружения у стены, пытаясь догадаться о его назначении. Пашка об этом не рассказывал. Возвышение длиной во всю стену и шириной метра в четыре, на совесть сколоченное из светлых Лакированных досок, посередине — желтый металлический шест, выходящий из пола и уходящий в потолок. Справа и слева — целые гирлянды то ли больших светильников, то ли крохотных прожекторов. Правда, нигде не видно кабелей. Под потолком, аккурат над помостом, — шар размером с футбольный мяч, покрытый небольшими отверстиями и зеркальцами. На стене, у невысокой дверцы, оказавшейся запертой, — что-то типа пульта с дюжиной кнопок и парой маленьких рубильников. Петр, конечно же, не рискнул с ними экспериментировать: еще устроишь замыкание или, того хуже, — пожар. Он еще раз подергал дверцу и, вторично убедившись, что она заперта, вернулся на середину комнаты, продолжая ломать голову.
Больше всего это походило на сцену. На миниатюрную эстраду. Почему бы и нет? Легко представить, как для горсточки избранных гостей здесь выступает заезжая эстрадная звезда — читал о чем-то таком, слыхивал. Положительно, в пошлейшей роскоши обитает предводитель команчей…
Катина комната особой роскошью не блистала — мебель здесь была попроще, чем, скажем, в столовой, хотя, конечно, опять-таки сделанная не на Шантарском деревообрабатывающем комбинате. Порядок идеальный. Петр постоял на пороге, пытаясь через вещи и обстановку понять женщину, с которой предстоит жить под одной крышей.
Не получалось. Ну, телевизор. Ну, книги. Ну, парочка картин на стене. Видимо, каждодневные старания вышколенной прислуги убивали всякую индивидуальность. «Выйдешь в туалет — а постель уже застелена…» Что-то вроде.
Зато в Наденькиной комнате индивидуальности было хоть отбавляй — ни следа неряшливости, а вот хаоса и беспорядка в избытке. Книги — грудой на полу возле полки, компьютерные распечатки, завившись в трубки, громоздятся на столе, валяются на полу, на постели. Здесь же большие мягкие игрушки, яркие журналы.
Петр завистливо поцокал языком, присмотревшись к Надиному компьютеру. Вот это действительно был рабочий агрегат, могучий и завершенный. Подключен к Интернету через модем со скоростью 33, 6, отличный принтер и все прочее… Судя по всей машинерии, ребенок не только злоязычный, но и головастый — здесь работают с компьютером всерьез и немало…
Он не удержался — присел к монитору, нажал клавиши. Тут же вспыхнула лампочка МR, модем был готов к работе.
Так, посмотрим, какими мы располагаем возможностями…
Что ж. Пашка не жалел денег на падчерицу. Оплачен неограниченный доступ в «Спрайнет» и «Америка Онлайн» — так что при желании можно прямо отсюда пообщаться с Опрой Уинфри, поспрошать у звезды самого популярного в Штатах шоу, как у нее сегодня настроение, что ела на обед и как относится к Саддаму Хусейну…
Он незаметно увлекся. Вышел на «Микрософт Нетворк» — опять-таки оплаченную — и стал просматривать длиннейший список ее услуг по организации путешествий.
«Экзотика, черт… А ежели мне вдруг захотелось полетать на воздушном шаре над островом Борнео? Хм, не так уж дорого, с Пашкиной точки зрения… Так, заказ авиабилетов на тот же Борнео, дабл ю — дабл ю — дабл ю — експедиа ком… Нет-нет, не нужно нас учить отправлять факсы, мы это умеем и сами, эф-эй-кью…»
Заигрался, как ребенок. Машина была хорошая. Веб-страницы мелькали, словно сухие листья под ветром.
Услышав за спиной тихое посвистыванье, он вздрогнул, пристыженно обернулся.
Юная «падчерица» разглядывала его с непонятным выражением, старательно высвистывая какую-то незатейливую мелодийку. В руке у нее был желтый плетеный поводок — ну да, с собакой гуляла, долгонько что-то…
Петр, неуклюже поднявшись, пробормотал:
— А мы тут плюшками балуемся, знаете ли…
— Я вижу, — кивнула девчонка, бросив поводок на кресло. — Вы мне, папенька, ничего тут не раздербанили?
Она прошла мимо Петра, глянула на экран, бросила быстрый взгляд через плечо на неловко застывшего «отчима», пожала плечиками с непонятным выражением лица:
— Значит, по «вебам» странствуете, любезный родитель?
— Пришла вот в голову такая блажь, — сказал Петр. к этому времени овладев собой и решив, что ничего страшного, в итоге, не произошло. — Ты против?
— Отнюдь, сказала графиня… Правда, кто-то обещал блюсти мое право на частную жизнь и без нужды по моим апартаментам не шляться…
— Ну извини, увлекся.
— Ну ничего, бывает, — ответила она в тон. — Какие, в сущности, мелочи, папенька…
— Слушай, прелестное дитя, — сказал Петр. — Тебе и правда интересно вот так вот выдрючиваться или это чистейший эпатаж по всем канонам подросткового возраста?
Похоже, он ее заставил на минутку задуматься.
— Ну, как сказать… — протянула Наденька. — Что-то вроде около того и вообще…
— Понятно, — кивнул Петр. — Трудный возраст. Потребность в самоутверждении.