Булочка
Шрифт:
Я не была тогда в него влюблена, и он даже мне не нравился. Заинтересованность. Я всячески подавляла всякую симпатию и ни в коем случае не собиралась что-либо нежное к нему испытывать, так как это был санаторий и все чувства здесь превратились бы потом в боль. Мне было просто любопытно. Л был первым, кто так бесцеремонно ворвался в мой круг и заставил меня подчиниться. Да, я была очень заинтересована и изумлена: как ему это удалось, как он смог так быстро подобраться, кто он? Наверное, именно любопытство нас и влюбило.
С того же дня я запомнила один взгляд, который буду еще долго вспоминать. Мы шли с девочками в магазин (на тихом часу скучно было), он с компанией — из магазина. Я была прекрасна и выглядела ну очень милой. Пока мы шли друг к
Мы не сказали друг другу ни слова, просто кивнули головой и еле заметно улыбнулись. Как только мы разминулись, девушки восторженно мне зашептали, а парни стали одобрительно присвистывать ему. Ну точно, как в романтичных фильмах.
Через час он выловил меня (я всегда куда-то исчезала и ему вечно приходилось всех напрягать, чтобы нашли меня, или отправлять девочек, чтобы они меня позвали) и сделал мне подарок. Он подарил мне… помидор, мать его! До этого он постоянно шутил, что подарит мне его, но я не думала, что он всерьез это сделает! Я чуть не убила его этим помидором. Вот честно, каков нахал! И потом же полсмены ходил и ехидно интересовался, как там мой красный друг, используется или нет. Я так хотела ему этот помидор запихать в ж-ж… журнал с картинками, но нет! Этому помидору была уготована судьба быть ночью съеденным под хлебушек — однако каков был соблазн.
Он постоянно красиво меня стебал. Вот еще один немаловажный пунктик в списке, благодаря которому я не убила Л сразу. Вечером, на дискотеке во время медляка о нас заговорили уже и воспитатели (кто ж знал, что им не нравится, когда парочки целуются). Ох, много веселья из-за них у нас с ним было, сколько нам приходилось потом прятаться и каждый раз по началу выпускать друг друга из объятий. А сколько они подколов нам придумывали!.. Это ж столько подколов за раз даже мои друзья не генерируют. Но спустя время от наших вечных поисков они стали уставать, ведь это стало уже обыденностью, и воспитатели просто просили никуда больше не прятаться, быть чуть поскромнее, чтобы они могли немного закрывать глаза. Главная парочка, что с нас было взять.
В свободное время мы гуляли вдвоем по окраине озера и рассказывали истории из жизни; узнавали друг друга все лучше и лучше. Оказывается, у нас было очень много того, чем можно было поделиться. Я постоянно смеялась; ему тоже было удивительно комфортно со мной. Такие радушные у нас были беседы, что постепенно я начинала опасаться, вдруг у меня могут возникнуть к нему чувства, так как я начинала к нему привыкать, и этот индюк открывался мне все с более милой стороны.
Мы дурили, как могли. Когда я вытащила его в общество (надоедало мне постоянно быть наедине и потом по рассказам уже узнавать, что за треш творился в игровой), Л решил выпендриться и сыграть в карты: типа мастер, которому всегда везет и который всегда одерживает победу (ну-ну). Все игры, естественно, на желание. И догадайтесь, кто продул? Конечно же он! И наше желание было — дать девочкам накрасить его. Как душа пела, когда я мстила за помидор, рисуя ему стрелки, крася губы в красный и пудря носик. И не просто ж так, а суперстойкой косметикой, в несколько слоев и от всего сердца. И мицеллярную воду я строго-настрого запретила девочкам выдавать ему до вечера. Ах, какое блаженство! И какое было блаженство уже для него, когда он «случайно» заставил меня съесть всю его красную помаду и нам обоим пришлось ходить таким красивым и размазанным. Словно Джокер и Харли.
====== Глава 1/3 ======
На шестой день в санатории
Вот я вылетаю, такая, после тихого часа в холл, беспечно вешаюсь на него и обдаю перегаром. Я думала, он прикончит меня на месте. Его лицо демонстрировало смесь удивления, отвращения, злобы и заботы. Я не была дико пьяна, но вела себя крайне развязно, свободно. Никто не мог знать, что это что-то вроде игры. Мне просто была интересна его реакция; и в коем-то веке появился чудесный повод почудить, а после спихнуть всё на градус в крови. Так я сначала думала, когда ещё прекрасно контролировала ситуацию.
Л сразу же уволок меня в укромный угол, где пришлось долго объясняться. Картина получилась весьма комичная: язык у меня знатно заплетался, а энергия так и несла танцевать (ну, танцем, мне казались, эти непонятные движения). Он меня хорошенько, как отец непутевого сына, поругал, но не оттолкнул, как делал со всеми прежними девушками. Я была удивлена и довольна. Поступи он иначе в этот момент, как я думала, он и поступит — кто знает, как завершилась бы вся эта история.
Словно по заказу в этот же день сразу после тихого часа у нас был конкурс. Наша комната, пребывавшая навеселе, естественно, захотела поучаствовать. Если бы ни Л, который сидел и держал меня, я бы пошла участвовать; боюсь представить, чем это могло бы обернуться. Ни чем хорошим не могло, так как конкурсы, предлагаемые там, были явно под силу исключительно твердостоящим и трезводумающим. И так, все время мероприятия он пытался меня утихомирить, пытался (ключевое слово), чтобы я поспала, обнимал и не рычал сильно (повторюсь, он дико ненавидел пьяных девушек, обычно кидал всех их на произвол судьбы и никогда не нянчился с ними). Ему безумно хотелось треснуть мне, чтобы я заткнулась и не пыталась вырваться с намерением сотворить какую-нибудь хрень, но он держался. Ох, как он напрягал свою силу воли в те минуты.
Я видела все это, и что-то зарождалась во мне. Как бы он меня ни ругал и ни злился, он заботился обо мне. И это было невероятно мило! Скольких усилий ему все это стоило, какого количества несвойственного ему терпения, и все это ради меня… Невозможно оставаться равнодушной, когда подобный индюк о тебе так печется, переступая через собственные принципы.
К ужину я вернулась в адекватное состояние, а о похождениях нашей комнаты к тому времени прознали все (кроме, по-видимому глупослепых, воспитателей). И, Естественно, все хотели об этом поговорить. Каждый из его компании подходил ко мне и с таким детским восхищением спрашивал, как я себя чувствую. Честное слово, будто я прямо в санатории наварила самогона и залпом перед главной медсестрой выпила на пару с каким-нибудь низкокачественным вином. Л тут же начинал рычать и всех отпихивать, что не могло не огорчить их, но слово «вожака» (индюка) — закон.
Единственное, чего он не учел, это то, что от публики, пожалуй, он был в силах меня спрятать и защитить, но не от самой меня и моей комнаты. Стоило бедному индюку оставить на жалкие полчаса после ужина, как всей комнатой мы добили бутылку рома, заправили всё парочкой более лёгких напитков, и веселье продолжилось. С блеском в глазах, легкой походкой мы погнали на дискотеку, откуда моментально были выволочены, без возможности что-либо вытворить. Л утащил меня на третий этаж, где вновь поругали продолжил утихомиривающие процедуры, попутно… отвечая на мои поцелуи. Снова вспоминаю, как он презирал пьяных барышень, и вновь удивляюсь. Ему не нравился ни привкус алкоголя на моих губах, ни запах, ни горечь, но он не отстранялся от меня, продолжая отвечать на мои пьяные лобызания.