Бункер из Дождя
Шрифт:
– Я вообще-то ещё в отпуске. Сегодня утром прибыл из Севастополя, вот заскочил посмотреть, что здесь и как!
– А кто исполнял ваши обязанности?
– Сергеев посмотрел на Алексеева.
– Так весь батальон на полигоне уже неделю. А здесь совсем никого, кроме нас!
Сергеев повторил его фразу.
– Это что за бардак у вас?
– Взревел полковник.
– У нас нет бардака!
– Улыбнувшись ответил майор.
– Может вы номер перепутали? Все звонки из нашей части записываются на магнитофон. А ваши звонки должны записываться у вас. Можете прислать комиссию к нам.
– Обязательно пришлю. Доложите о себе по полной форме.
– Командир отдельного батальона связи майор Сергеев.
– Какой связи?
– Растерялся полковник.
– Эфирной и проводной! Вам какая нужна?
– Да что же это за херня такая? И вы своих бойцов не посылали в Турцию на задание?
– Какими-то загадками говорите товарищ полковник,
– А список? Там одни грузины: Стуруа, Канчели и...
– Это даже я знаю.
– Улыбнулся Сергеев, прерывая вулканическое словоизвержение полковника.
– Стуруа известный на весь мир режиссёр, а Канчели - композитор, он к Мимино, музыку написал, ну эту: Чита-Дрита...
– Пошёл ты майор, со своей связью с Читами!
– Бросил трубку раздражённый полковник.
– Что это за третий отдел?
– Вам лучше знать, товарищ майор, что творится в Генштабе!
– Поеду-ка я в управление, в наш отдел по связи. А то из-за этой секретности наши награды к другим уйдут. Кстати, а за что они?
– А вы не в курсе?
– Ну уж будь так любезен, просвети меня убогого.
– Мы, тут, на днях, одного нашего соседа, из Израиля, незаметно дёрнули.
– А Павлов что? Действительно на полигоне?
– С сегодняшнего дня. Он же, пока, вообще в одном валенке ходит. Брякнет что-нибудь не то.
– А ты с грузинами брякнул то?
– Они сами попались!
– Да откуда их вычерпал?
– Из газеты "Советская культура"!
– Где, у нас?
– В Ленинской комнате. Если бы я сказал Кобзон и Лещенко, он бы проглотил? Может было надо и Пугачёву назвать?
– Не заводись. Неплохо получилось. А теперь давай подробнее про Израиль. Всё до подробностей. Такого не бывает. Не успели вернуться, а награды уже ждут героев! В чём подвох?
Награды действительно ждали. Но их было пять. Пятым был орден Красного Знамени для разработчика этой операции. Судя по всему, на него и нацеливался полковник. Их отдел разрабатывал методики проведения тех или иных действий и операций, на основе уже полученного опыта. Кто при тотальной секретности будет разбираться, кто там и что разработал? Кто первым встал, то у того не только тапки, но и орден. А, поскольку орден секретный, никто не сможет проверить, за что получен. При повышении, боевой орден имеет большее значение, чем другие заслуги.
– Значит план ты разработал?
Алексеев кивнул.
– А кто задание выполнял?
– Я, естественно. Алексеевы второй и пятый. В аэропорту, вместо Алексеева третьего, Павлова мидовец выбрал. Паспорта были на всех, даже на вас.
– А кто же батальоном командовал?
– Начштаба. Он в отпуск не успел.
– Обалдеть! Все нами командуют...
– Приказ был из Совета министров, как я понимаю. Дали два часа на подготовку. Павлов ещё пару часов отбил.
– Теперь понятно откуда такая щедрость. Пошли к замполиту.
Мартынов писал очередной отчёт, поглядывая в методичку, журнал мероприятий, журнал "Коммунист Вооружённых Сил", подшивку газеты "Правда" ещё кучу всяких министерских, окружных и других, армейских газет и журналов.
– Ребята, я занят!
– Замахал он на вошедших к нему.
– Какой только хрени не придумают, а ты должен это обосновывать, да и ещё мероприятия проводить! Хорошо, что у нас, насчёт алкоголя, всё хорошо, а у других пьют втихомолку. Я тут вас в пример привёл, что благодаря совместным усилиям командования батальона и политотдела пьянство искоренено задолго до решений партий и правительства!
– Мартын Мартыныч! Ты это, меня вычеркни!
– Попросил Сергеев.
– Не стоит нам внимание к себе привлекать!
– Действительно, что это я так разошёлся? Но ведь это правда. Может наградят!
– Кстати, насчёт них.
Не вдаваясь в подробности Сергеев посвятил политрука и, заодно, парторга в историю награждения.
– Вот в чём, оказывается, Перестройка заключается! Полнейший наглёж и пиздёж включился! А ты Алексеев чего молчишь? У тебя какой-то ничтожный полкан боевое знамя отбирает, а ты мух на потолке ловишь?
– А можно мне вместо ордена квартиру?
– Неожиданно, несколько заискивающе, попросил Алексеев.
– Какую квартиру?
– Трёхкомнатную, а орден, хоть вы возьмите!
– Что, к особисту захотел?
– Грозно прищурил глаза Мартынов.
– Орден ему не гож! В чём дело?
– Я девятый в очереди на квартиру. Когда дадут неизвестно. А сейчас жена разводится. Когда разведётся, меня из очереди на трёшки выкинут и в однушки поставят, или в двушки. В конец, между прочим.
– У него ранение несовместимое...
– С жизнью?
– По-солдатски пошутил политрук.
– Со службой у нас. Я направил представление на зама комбата, если и дадут, то когда?
– А ну-ка поподробнее?
– Отодвинул в стороны бумаги Мартынов. Прежде чем стать замполитом, он сам отбегал по заданиям, как Алексеев. Также по ранению, вынужден был уйти на сидячую работу. Поэтому он не стремился делать карьеру в политорганах. Если сейчас майор, то через пару лет в запас подполом.
– Она же меня теперь инженером считает. А сейчас сами знаете, на всё талоны. Говорит бросай свой завод, давай к моим родителям. Там двадцать соток земли, поросёнок, куры, кролики, даже пойло. Её папаня отличный самогон гонит. Помните я привозил!