Бунт на «Кайне»

Вук Герман

— Поживем увидим. Суд оправдает вашего помощника капитана. А тебя вообще не будут судить.

Слепая вера матери в его невиновность отнюдь не утешала Вилли. Напротив, она вызвала раздражение.

— Разумеется, не в упрек тебе, мама, но ты ничего не понимаешь в порядках на флоте.

— Может, ты и прав. Что ты решил с Мэй, Вилли?

Вилли не собирался отвечать на этот вопрос, но он был слишком зол и раздражен, а рассказ о бунте на тральщике снова выбил его из колеи, и он не удержался:

— Мой

ответ должен тебя порадовать. Я решил, что у нас с Мэй ничего не получится. Я намерен все покончить.

Мать едва заметно кивнула и опустила голову, словно хотела скрыть улыбку.

— В таком случае, зачем тебе встречаться с ней? Лучше не делать этого, ради нее самой.

— Я не могу так поступить с ней, мама. Она не потаскушка, с которой я просто переспал одну ночь.

— Ты набрался морских словечек, Вилли.

— Ты еще не знаешь, мама, как говорят на флоте.

— А ты не боишься сцены, мучительной и ненужной?..

— Мэй имеет право на сцену, мама.

— Когда ты собираешься увидеться с нею?

— Сегодня вечером, если удастся. Пожалуй, надо позвонить ей сейчас…

— А знаешь, я не такая уж недогадливая! — с невеселым удивлением воскликнула миссис Кейт. — Я пригласила в гости родственников завтра, понимая, что сегодня вечером ты будешь занят.

— Только сегодня, мама. Остальные четыре дня твои.

— Дорогой, если ты думаешь, что я довольна всем этим, ты ошибаешься. Я разделяю твою боль…

— Хорошо, мама…

— Когда-нибудь, Вилли, я расскажу тебе о человеке, за которого я не вышла замуж, очень красивом, умном и никчемном… Он до сих пор жив. — Миссис Кейт слегка покраснела и отвернулась к окну.

— Я, пожалуй, пойду позвоню, — сказал Вилли и встал.

Миссис Кейт подошла к сыну, обняла его и положила голову ему на плечо. Вилли терпеливо ждал. За окном сквозь голые сучья деревьев сыпались редкие снежинки.

— Не волнуйся, дорогой, и не думай о суде. Я поговорю с дядей Ллойдом. Он посоветует, что делать. Никто не может наказать тебя за благородный поступок, за твою храбрость.

Вилли зашел в спальню матери, взял с ночного столика телефон и перенес его в свою комнату. Позвонив на переговорную, он попросил соединить его с кондитерской в Бронксе. Ожидая ответа, он ногой захлопнул дверь комнаты.

— Мэй Уинн нет дома, — ответил ему хриплый женский голос с иностранным акцентом. — Позвоните 6–3475.

Вилли набрал указанный номер.

— Отель «Вудли» слушает. Доброе утро, — ответила телефонистка.

Вилли знал этот дешевый отель на 47-й улице, где селились актеры.

— Пожалуйста, мне нужна Мэй Уинн.

— Мисс Уинн? Одну минутку. — Послышались звонки соединения, и голос ответил: — Алло? — Но это не был голос Мэй. Отвечал мужчина.

— Я разыскиваю мисс Мэй Уинн. Это ее комната? — спросил Вилли, и сердце его сжалось от недоброго предчувствия.

— Да, это ее комната. Кто ее спрашивает?

— Меня зовут Вилли Кейт.

— Вилли! Откуда ты, черт побери? Это Марти Рубин, как ты поживаешь, Вилли? Где ты находишься?

— Я дома.

— Дома? Где? В Сан-Франциско?

— Нет, на Лонг-Айленде. Где Мэй?

— Она здесь. Вот чудеса! Вилли, она знает, что ты приехал? Она мне ничего не говорила… Подожди, я сейчас ее позову…

Молчание в трубке длилось довольно долго. Наконец:

— Алло! Вилли!

— Здравствуй, Мэй. Прости, что я разбудил тебя.

— Не будь идиотом, милый. Я… я просто не могу поверить… Когда ты приехал?

Вилли терпеть не мог фамильярности обращения, столь распространенной в актерской среде. Тем неприятнее было замечать это в Мэй. Голос ее звучал высоко, по-детски, как спросонья.

— Прилетел час тому назад, — ответил он.

— Почему же ты не известил меня, дружок?

— Хотелось сделать тебе приятный сюрприз. Я до сих пор не могу опомниться. — Наступила пауза, которая показалась Вилли зловещей.

— Милый, когда я увижу тебя?

— Когда захочешь.

— О, дорогой, ты выбрал самый неудачный день для приезда. У меня грипп или что-то в этом роде… Однако мы могли бы позавтракать вместе… нет, погоди… Марти, когда мне записываться? Когда я буду свободна? Не раньше? О, Вилли, все так сложно… Радиоконцерт, и мне надо записываться… Именно в такой день!.. Мне пришлось наглотаться таблеток, чтобы не свалиться совсем… Марти, дорогой, нельзя ли отменить? Вилли, почему ты не предупредил меня о своем приезде!..

— Ладно, забудь об этом. Не огорчайся, — произнес Вилли, пялясь на свое отражение в зеркале. — Увидимся завтра, если захочешь…

— Нет, нет! Я освобожусь около трех. Когда, Марти? В половине четвертого, Вилли, слышишь! Встретимся в Брилл-билдинге, ты сможешь?

— Где находится этот Брилл-билдинг и что это такое?

— Ты не знаешь Брилл-билдинга? О, черт, я все забываю, что ты не имеешь отношения к шоу-бизнесу. Слушай, большое серое здание напротив «Риволи», это студия звукозаписи. Запомнил? Студия звукозаписи.

— Хорошо. В три тридцать я буду там. Ты больше не ходишь в колледж?

— О, — голос Мэй звучал виновато. — Я прогуливаю. Потом все объясню.

— До встречи.

— Да, милый.

Вилли с такой силой бросил трубку на рычаг, что телефон с грохотом свалился на пол. Он сорвал с себя бежевый костюм, скомкал его и швырнул на стул. Снова надел форму. Из двух Фуражек он взял ту, что носил на корабле, с позеленевшим позументом околыша, только сменил белый чехол, и теперь он еще резче оттенял потускневшую позолоту кокарды.