Бунт на «Кайне»
Шрифт:
В дверь осторожно постучали. Стеклянная перегородка отделяла его крохотный кабинет, скорее каморку, от общей комнаты юридического отдела, большой, шумной, набитой до отказа канцелярскими столами, шкафами с картотекой и синеблузыми сотрудницами из добровольной женской организации обслуживания ВМС.
Брэкстон повернулся вместе с креслом, бросил доклад комиссии на стол и крикнул:
— Здорово, Челли, входите, входите!
— Я нашел того, кто нам нужен, сэр… — доложил лейтенант-коммандер Челли, входя в открытую дверь.
— Отлично. Кто он?
— Вы его не знаете, сэр. Барни Гринвальд…
— Кадровый?
— Резервист,
— А какое, черт побери, отношение к закону имеет этот ваш летчик?
— Он вообще-то адвокат, сэр…
— Адвокат и боевой летчик?
— Отличный парень, сэр…
— Вы сказали, Гринвальд? Из голландцев, что ли?
— Он еврей, сэр…
Капитан Брэкстон сморщил свой большой нос. Прямая спина Челли выпрямилась еще больше. Он стоял, сунув одну руку в карман, а другой прижимая к себе черную папку. Всем своим видом он выражал некую смесь фамильярности и почтительности. У него были светлые волнистые волосы, а круглое лицо говорило о добродушном характере и живом уме.
— Говорю вам, сэр, он отличный парень.
— Ладно. Я ничего не имею против евреев, черт побери, сами понимаете… Но это непростое дело.
— Уверен, что именно он нам и нужен, сэр…
— Откуда такая уверенность?
— Я хорошо знаю его, сэр. Вместе учились на юридическом в Джорджтаунском университете. Он курсом старше, но мы подружились.
— Ну что ж, садитесь, садитесь. Что он делает у нас в КОМ-12?
Челли уселся на стул, продолжая так же прямо держать спину.
— Он недавно выписался из госпиталя. Ожоги третьей степени. Временное освобождение, ждет, когда врачи разрешат вернуться на авианосец, а пока, кажется, выдает разрешения на перевозки личного состава.
— Как это случилось? Был сбит?
— Нет, сэр. Врезался в ограждение. Самолет сгорел, его успели вытащить…
— Значит, ничего геройского…
— Что касается его боевых подвигов, сэр, то я ничего особенного не слышал, но, кажется, он сбил два японских самолета…
— Почему вы считаете, что именно он подходит для ведения этого дела?
— По всему видно, сэр, что Марику надеяться не на что. А Барни любит именно такие дела… — Челли умолк, как бы раздумывая. — Он может показаться немного чудаковатым, сэр. Впрочем, так оно и есть. Но я к этому привык. Он из Альбукерка. Заинтересовался в свое время положением индейцев. Можно сказать, это стало его пунктиком. Часто брал на себя их защиту в суде. Практически только этим и занимался первые годы после окончания университета. Немало дел успешно выиграл. У него в Вашингтоне была неплохая практика до того, как он ушел на военную службу.
— Куда же, в учебный центр подготовки резервистов?
— Нет, в В-7. Потом перешел в авиацию.
Брэкстон, захватив свой нос большим и указательным пальцами, потянул его вниз.
— Похоже, он розовый, а?
— Не думаю, сэр.
— Вы говорили с ним?
— Нет еще, сэр. Хотел прежде с вами посоветоваться.
Капитан Брэкстон сплел пальцы рук и хрустнул суставами, затем повернулся вместе со своим вращающимся креслом сначала в одну сторону, потом в другую.
— Черт, неужели нельзя найти военного юриста? Когда дело с душком, как вот это, нет ничего хуже, как ставить резервиста против кадровика. И без этого дело дрянь…
— Я поговорил с каждым из тех восьми, что были в вашем списке, сэр. Бесполезно. Боятся. Двое из них к тому же получили новые назначения и ушли в море.
— Вы говорили с Хоганом?
— Да, сэр. Он чуть не в слезы, просил его не трогать. Считает, что дело гиблое и защитник навсегда запятнает свою репутацию в глазах всего американского флота.
— Ерунда. Это не так.
— Я просто передаю его слова.
— Может, в чем-то он и прав, но… — Брэкстон снова потянул себя за нос. — Черт побери, кто-то же должен защищать этих парней! Когда вы сможете доставить сюда этого вашего Гринвальда?
— Думаю, сегодня после полудня, сэр.
— Давайте. Только не говорите, зачем его вызывают. Я прежде сам хочу с ним поговорить.
Лейтенант Гринвальд явился к Брэкстону ближе к вечеру. После короткого знакомства и нескольких вопросов, заданных ворчливым тоном, Брэкстон дал ему папку с делом тральщика «Кайн». Когда на следующее утро Брэкстон пришел на работу, его уже ждал этот тощий пилот, мешковато и расслабленно, совсем не по-военному, сидевший на стуле у дверей кабинета.
— Что ж, входите, Гринвальд. Так как, беретесь за это дело?
Брэкстон снял плащ и повесил его на вешалку. Он заметил что папка уже лежит на столе.
— Мне бы не хотелось, сэр.
Брэкстон оглянулся с выражением удивления и недовольства. Пилот смущенно стоял в дверях, опустив глаза на носки своих ботинок. Большеротый и бледный, с темными курчавыми волосами и длинными руками, неловко повисшими вдоль тела, он напоминал подростка.
«Похож скорее на желторотого юнца, чем на ретивого еврейского адвоката», — подумал Брэкстон. Впрочем он пришел к такому выводу еще вчера, когда впервые увидел Гринвальда.
— Почему? — спросил он.
— Причин несколько, сэр. — Гринвальд все так же смущенно смотрел на носки ботинок. — Если у вас есть какое-нибудь другое дело, то… В общем, мне не хотелось, чтобы вы думали, будто я отказываюсь помочь…
— И все же, почему? Или дело вам не по зубам?
— Мне не хотелось бы отнимать у вас время своими объяснениями, сэр…
— А я намерен просить вас об этом. Садитесь. — И тут Брэкстон увидел изуродованные руки пилота. Гринвальд, сев, держал их свободно опущенными меж колен, так что хорошо были видны мертвенно-белые лоскуты приживленной ткани, следы многочисленных пересадок кожи и сморщенные, похожие на спекшиеся сухожилия шрамы от ожогов. Брэкстон с трудом отвел глаза.
— Челли говорил мне, что вы всегда готовы встать на защиту несправедливо обиженных…
— Это не тот случай, сэр. Они заслуживают наказания.
— Вы так считаете? Впрочем, я с вами согласен. Но даже и в этом случае они имеют право на квалифицированную защиту.
— Я думаю, сэр, что их оправдают. Разумеется, если у них будет хороший адвокат…
Брэкстон поднял брови.
— Вы так считаете?
— Кейт и Стилуэлл будут наверняка оправданы. То же будет и с Мариком, если за дело возьмется мало-мальски соображающий адвокат. Я думаю, мне бы это удалось, сэр.