Бунт на «Кайне»
Шрифт:
— «Дом, отчий дом», — пропел Вилли.
— В этом Хардинге течет кровь «Кайна», — сказал Пейнтер. — Начинает он неплохо… Что ж, в любой день можно ждать перемещений состава. Тогда, парни, вы перейдете в кают-компанию. — Он собрался уходить.
— Где я могу найти мистера Кифера? — спросил Вилли.
— На койке.
— Я имею в виду, днем.
— И я это имею в виду.
Пару часов Вилли бродил по «Кайну», заглядывая под трапы и стеллажи, суя нос во все двери. Матросы игнорировали его, словно он был невидимкой, за исключением одного, с которым он столкнулся
Он спустился в офицерскую кают-компанию. Над головой громыхали металлические скребки. Сейчас длинный стол был покрыт зеленым сукном, а журналы и книги расставлены на полках. В помещении никого не было, за исключением очень длинного и тощего негра в пропотевшей белой рубашке и штанах. Он вяло возил шваброй по полу.
— Я новый офицер, энсин Кейт, — сказал Вилли. — Могу я попросить чашку кофе?
— Да, саа. — Вестовой бросил швабру и неторопливо направился к «Сайлексу», стоявшему на металлическом шкафчике в углу.
— Как вас зовут?
— Уиттекер, саа, второй помощник вестового. Сливки и сахар, саа?
— Пожалуйста.
Вилли осмотрелся кругом. Потускневшая латунная табличка на переборке информировала, что корабль назван в честь Артура Уингейта Кайна, командира миноносца во времена первой мировой войны, умершего от ран, полученных в бою с немецкой подводной лодкой. Над табличкой, на полке, среди множества морских документов, был растрепанный том в кожаном переплете: «Структура корабля, эсминец-тральщик-22 ВМС США „Кайн“». Вилли снял том с полки. Помощник вестового поставил перед ним кофе.
— Сколько вы уже служите на «Кайне», Уиттекер?
— Четыре месяца, саа.
— Ну и как?
Негр попятился, выпучил глаза, словно Вилли выхватил нож.
— Лучший корабль на всем флоте, саа. — Он схватил швабру и выскочил из кают-компании.
Кофе оказался чуть теплым и мутным, но Вилли выпил его. Надо было срочно взбодриться. Один час сна никак не мог восстановить его силы после пирушки. Туманным взором он пробежался по страницам с техническими данными «Кайна». Он был построен в 1918 году на Род-Айленде. («Еще до моего рождения», — пробормотал Вилли). Длина 317 футов, ширина 31 фут, мог развивать скорость до 30 узлов. При переделке в тральщик одна из четырех труб и один паровой котел были ликвидированы, чтобы разместить больше топливных цистерн, увеличив тем самым радиус действия корабля.
Лязганье над головой стало громче. Следующая смена приступила к сдиранию краски. Солнце поднималось, и в кают-компании становилось жарче, вонь усиливалась. «Задача быстроходного тральщика, — читал Вилли, — в первую очередь производить траление во вражеских водах на пути военно-морских сил вторжения или перед входом в эти воды боевых сил флота». Он бросил книгу на стол, положил на нее голову и застонал.
— Привет, — сказал чей-то голос. — Вы Кейт или Хардинг?
Владелец голоса сонно проковылял мимо Вилли к «Сайлексу», на нем не было ничего, кроме плавок. Вилли подумал, что по части приличий на борту «Кайна» дело обстоит куда проще, чем у ирокезов.
— Кейт, — ответил он.
— Отлично. Будете работать со мной.
— Вы мистер Кифер?
— Да.
Начальник связи прислонился к шкафчику и отхлебнул кофе. Его длинное худое лицо лишь отдаленно напоминало лицо брата. Том Кифер был чуть выше шести футов ростом, худощавый и жилистый. Глубоко посаженные голубые глаза с яркими белками делали его взгляд напряженным и диким. Рот, как и у Роланда, был крупный, но губы — узкими и бледными.
— Сэр, я знаю вашего брата Роланда, — сказал Вилли. — Мы жили в одной комнате в военно-морском училище. Он сейчас здесь, в Пёрл-Харборе, в казарме для холостых офицеров.
— В самом деле? Надо будет затащить его сюда, — Кифер спокойно поставил чашку. — Пойдемте в мою каюту, расскажете о себе.
Кифер жил в небольшой каюте, верхнюю часть прохода в которую крест-накрест пересекали трубы. В ней находились две койки, стол, доверху заваленный книгами, брошюрами, проволочными корзинами, полными бумаг; почтовая корреспонденция была свалена в кучу, на вершине которой покоилась гора свежевыстиранной формы, носков и нижнего белья. На верхней койке ничком лежал обнаженный человек.
Пока начальник связи брился и одевался, Вилли рассказывал ему о Ферналд-Холле, о Роланде. Его взгляд блуждал по душной каюте. Полки, укрепленные над столом и вдоль койки Кифера, были забиты сборниками стихов, беллетристикой, философскими трактатами. Коллекция оказалась впечатляющей, вроде списка ста лучших книг, который составляется в любом колледже. Правда, здесь преобладали такие авторы, как Джойс, Томас С. Элиот, Пруст, Кафка, Дос Пассос, Фрейд, несколько книг по психоанализу и еще несколько книг, на корешках которых стоял штамп католического издательства.
— Да, отличные у вас книги, — сказал Вилли.
— Если не читать, жизнь — медленное самоубийство.
— Роланд говорил, что вы писатель.
— Я пытался стать им до войны, — сказал Кифер, стирая влажным рваным полотенцем мыльную пену с лица.
— А сейчас пишете?
— Кое-что. А теперь о ваших обязанностях… Мы назначим вас ответственным за секретные инструкции и, разумеется, будете кое-что кодировать…
Из-за пыльной зеленой занавески появилось лицо помощника вестового, Уиттекера. «Чадан», — сказал он и исчез.
Таинственное слово оживило фигуру на верхней койке, она поднялась, слабо дернулась, спрыгнула на палубу и принялась одеваться.
— Чадан? — спросил Вилли.
— На говоре местных вестовых — обед, — сказал Кифер. — А этот овощ с человеческим лицом носит имя Кармоди. Кармоди, это неуловимый мистер Кейт.
— Хелло, — сказал Вилли.
— Гм, — произнесла фигура, разыскивая башмаки в темном шкафу.
— Пошли, — сказал Кифер. — Преломите хлеб с офицерами «Кайна». Ничего не попишешь, Кейт, служба. А хлеб сам по себе не так уж и плох.