Бунт на «Кайне»
Шрифт:
— Нет, тебе придется уйти. — Она нажала на ручку и открыла дверь. Вилли ладонью захлопнул дверь и еще крепче прижал Мэй к себе. — Какого черта, Мэй…
— Послушай, Вилли, — ответила девушка, отстранившись и спокойно глядя ему в лицо. — Выбрось из головы глупые мысли. Я сделала достаточно, и даже более чем достаточно, чтобы поразвлечь вернувшихся домой мальчиков, и совсем неважно, по крайней мере сейчас, что я испытываю по этому поводу. Но это не означает, что ты можешь вести себя со мной так, как тебе вздумается. Ты мне нравишься, Вилли, я довольно откровенно дала тебе это понять, но мои привычки остались прежними. Со мной
— Охотно верю, — с внезапной злостью ответил Вилли. — Полагаю, в этом деле тебе опыта не занимать. Спокойной ночи!
Он так грохнул дверью, что, наверное, перебудил всех жильцов на этаже. В полном замешательстве, совершенно забыв про лифт, Вилли бегом поднялся на свой этаж по освещенной красным фонарем пожарной лестнице.
В восемь утра телефонный звонок прервал беспокойный сон Мэй. Она сняла трубку и безразлично спросила:
— Да?
— Это я, — услышала она усталый и приглушенный голос Вилли. — Как насчет того, чтобы вместе позавтракать?
— Хорошо, я спущусь через пятнадцать минут.
Он уже сидел за столиком, когда она вошла, освещенная ярким солнечным лучом, косо падавшим через дверной проем. На ней был белый свитер и серая юбка, на шее ожерелье из искусственного жемчуга. Волосы мягкими волнами обрамляли ее лицо. Мэй выглядела превосходно. Он встал и отодвинул для нее стул. В этот миг в голове его, быстро сменяя одна другую, пронеслись две мысли: «Хочу ли я прожить с этим человеком всю свою жизнь?» и «Как я смогу жить с кем-то другим, а не с ней? Где я смогу вновь найти ее?»
— Привет, — сказал он. — Проголодалась?
— Не очень.
Они заказали завтрак, к которому так и не притронулись. Они наперебой восхищались видом из окна, курили и пили кофе.
— Чем бы ты хотела заняться сегодня? — спросил Вилли.
— Чем угодно, на твой выбор.
— Выспалась?
— Так себе.
— Хочу извиниться за вчерашнее, — неожиданно для себя произнес Вилли, так как вовсе не собирался просить у нее прощения.
Мэй устало улыбнулась.
— Тебе не за что извиняться, Вилли.
Вилли почувствовал внезапно головокружение, почти тошноту, как будто он стоял, пошатываясь, на самом краю палубы и, глядя на бушующие волны, испытывал желание броситься вниз головой. Во рту пересохло. Он с усилием глотнул и резко поднялся со стула.
— Мэй, как ты посмотришь на то, чтобы провести остаток своей жизни с таким чудовищем, как я? — с трудом промолвил он.
Мэй смотрела на него с забавным недоумением и легкой грустью.
— Что с тобой опять, милый?
— Не знаю. Мне кажется, может, нам стоит поговорить о женитьбе, — упрямо повторил Вилли.
Мэй положила свою руку на руку Вилли и со спокойной улыбкой сказала:
— Ты хочешь сделать из меня порядочную женщину, Вилли?
— А что нам еще остается делать? — сказал Вилли. — Если ты считаешь, что я спятил, так и скажи.
— Я не считаю, что ты спятил, — сказала Мэй. — Просто я хочу, чтобы ты не сидел с таким видом, как будто только-что проглотил горькое лекарство.
Вилли рассмеялся. В течение долгой минуты он молча смотрел на нее.
— Ну, так что ты скажешь?
Мэй отвернулась и окинула взглядом залитую солнцем столовую. Большинство столиков были не заняты. В углу у окна парочка молодоженов в ярких лыжных костюмах склонились друг к другу. Юная жена кормила мужа с ложечки кофейным тортом.
— О чем, Вилли?
— О нашей женитьбе.
— Я не слышала, чтобы ты сделал мне предложение.
— Я предлагаю тебе стать моей женой, — сказал Вилли, отчетливо произнося каждое слово.
— Я подумала об этом, — сказала Мэй. Она вынула из сумочки помаду и румяна и серьезно посмотрела на Вилли. В его взгляде было столько удивления и обиды, что она рассмеялась. — Ну что ты, дорогой, — сказала она, кладя косметику на стол, и прикасаясь к его руке. — Это ужасно мило с твоей стороны. Ты просто прелесть. Но сегодня выдалось какое-то неудачное утро. Я не думаю, что от твоих слов я должна прыгать до потолка и ловить тебя за язык только потому, что ты чувствуешь себя виноватым и решил пожалеть меня. Если нам суждено стать мужем и женой, что ж, может, когда-нибудь мы и поженимся. Не знаю. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Совершенно сбитый с толку, Вилли смотрел, как Мэй умело подкрашивает губы. Все сказанное ими словно навсегда отпечаталось в его мозгу. Перебирая в памяти весь разговор, он не мог поверить в его реальность, настолько он казался невероятным. Вилли часто представлял себе, как сделает Мэй предложение, но никогда не думал, что оно будет таким неопределенным и уклончивым, как это получилось. Ему и в голову не могло прийти, что через несколько минут после того, как произнесет роковые слова, он все еще будет оставаться свободным.
Несмотря на внешнее спокойствие и самообладание, с каким она подправляла карминовое очертание губ, Мэй была смущена и ошеломлена не меньше Вилли. Ее реакция и слова, которые она произнесла, как будто не зависели от ее воли. Она не ожидала, что Вилли сделает ей предложение, и уж совсем не ожидала, что не захочет принять его. Тем не менее слова были сказаны, и ничего не было решено.
— Неплохо бы прокатиться верхом, — сказала она, все еще смотрясь в зеркало. — На милой смирной лошадке. Как тебе моя идея?
— Блеск, — сказал Вилли. — Поскорей заканчивай свои малярные работы.
Они ехали по снегу верхом на грустных старых лошадях. Под ними были жесткие и громоздкие ковбойские седла. Каждый раз, когда кобыла делала неожиданный рывок и начинала переходить на легкую рысь, Мэй, схватившись за седельный рожок вскрикивала и заливалась счастливым смехом. Вилли был опытным наездником, и хотя в этом развлечении ему недоставало ощущения настоящего риска, он с наслаждением вдыхал чистый воздух и любовался неправдоподобным великолепием природы, но больше всего его радовало прекрасное настроение его хорошенькой подруги. К обеду они страшно проголодались и с аппетитом съели два больших антрекота. Днем они прокатились на санях, уютно устроившись под пахнущими лошадиным потом одеялами и время от времени нежно прижимаясь друг к другу, в то время как оказавшийся весьма словоохотливым пожилой кучер монотонно рассказывал им о геологических особенностях долины. Вернувшись в отель, они выпили перед ужином немного вина, и оставшийся вечер промелькнул незаметно в приятной болтовне, танцах, нежных взглядах и душевном тепле. Поздно вечером Вилли попрощался с Мэй у дверей ее комнаты. Обменявшись долгим страстным поцелуем, они пожелали друг другу спокойной ночи, и он пошел к себе, чувствуя себя влюбленным и счастливым.