Бунт на «Кайне»
Шрифт:
— Мэй Уинн — очаровательная девушка, — сказала она, наливая Вилли чай и наконец прерывая долгое молчание.
— Конечно.
— Что у тебя с ней?
— Я, видимо, женюсь на ней, мама.
— Да-а??? Так неожиданно?
— Я знаю ее давно, мама.
— Как давно? — улыбнулась миссис Кейт. — Должна сказать, Вилли, что ты умеешь хорошо хранить свои тайны.
Не вдаваясь в подробности, он коротко рассказал матери о своем романе и объяснил, что не говорил с ней только потому, что еще до последнего времени сам не принимал всего этого всерьез.
— Ну а сейчас?
— Сейчас другое дело, мама.
— Ты вначале недооценил ее, Вилли.
Вилли ответил утвердительно и добавил еще что-то банальное о равенстве всех американцев и необходимости судить о людях по их заслугам, а не происхождению. В заключение, замолвив за Мэй словечко, он проговорился, что она поступила в колледж только для того, чтобы быть достойной его. Миссис Кейт восприняла эти откровения спокойно и дала сыну выговориться. Она закурила, встала из-за стола, подошла к окну и стала смотреть на залив. Вилли вдруг показалось, что такое же ощущение он испытывал в детстве, когда показывал маме свой дневник с плохими отметками.
— Ты сделал ей предложение?
— Да.
— В Йосемите, конечно?
— Да.
— Я так и думала.
— Но она еще не дала окончательного согласия, — сказал Вилли так, как будто это что-то прибавляло к достоинствам Мэй. — Она сказала, что подумает и потом ответит.
Миссис Кейт едва смогла удержать улыбку сострадания.
— Я думаю, она согласится, Вилли, — сказала она.
— Надеюсь.
— Вилли, скажи, какие у тебя отношения с этой девушкой?
— Что за дурацкий вопрос, мама!
— Я думаю, что этим ты уже ответил, Вилли.
— Не выдумывай, мама. Она не потаскуха, и я с ней не спал.
— Конечно, она не потаскуха…
— Она хорошая девушка, мама.
— Вилли, ты, кажется, уже закончил свой обед? Подойди сюда, садись на диван, я хочу тебе кое-что рассказать.
Она придвинулась поближе к сыну и взяла его за руку. Вилли это не понравилось. В этом было что-то слишком интимное, материнское, и это заставляло его чувствовать себя ребенком, нуждающимся в опеке. Но у него не хватило духу отнять руку.
— Прежде чем твой отец женился на мне, — начала миссис Кейт, — когда он был еще студентом-медиком, а затем интерном — он три года жил с медсестрой. Я не думаю, что ты об этом знаешь.
Вилли хорошо помнил, как отец коротко и вскользь обмолвился об этой женщине во время их единственного разговора о Мэй, но ничего не сказал матери.
— Вообще-то я никогда не была с ней знакома, но я видела ее фотографию и многое о ней узнала. Ее звали Кэтрин Квинлэн, красивая высокая брюнетка с прелестными большими, немного коровьими, прости меня за такое слово, но чудесными глазами и великолепной фигурой. Я знала о ней еще до нашей свадьбы. Твой отец мне все рассказал. Это чуть не расстроило нашу помолвку. Я ужасно ревновала. — Она вздохнула, вспоминая свою жизнь. — Так вот, я взяла с него слово, что все останется в прошлом. Он сдержал свое слово. Но одно время, Вилли, он тоже хотел жениться на этой девушке. Это так естественно. Но отец убедил его не делать этого, заставил его взглянуть фактам в лицо. Твоему отцу, Вилли, всегда нравилось вращаться в лучших кругах, жить легко и беззаботно. Он часто и много говорил о спартанском образе жизни ученого, но все это была лишь мечта, которой он себя развлекал. Если бы твой отец женился на медсестре, он вел бы спартанскую жизнь и горько сожалел об этом. Вот почему он повременил с женитьбой, а потом встретил меня… Дай мне, пожалуйста, сигарету.
Она продолжала:
— У каждого мужчины есть чувство долга перед честной девушкой, с которой у него был роман. Более того, он постепенно привязывается к ней. Это неизбежно. Но дело в том, что любая девушка, если она хоть немного умна, прекрасно это знает. И если она действительно хочет привлечь мужчину и чувствует, что у нее хорошие шансы, она обязательно рискнет. И сделает последний ход.
Щеки у Вилли запылали, он начал что-то возражать. Но мать прервала его:
— Вилли, дорогой, это жизнь, естественная и неизбежная. Все было уже миллионы раз. В такое положение может попасть любой человек. Но запомни, в основе брака должны быть не угрызения совести или влечение к женской красоте, а равное происхождение и одинаковое понимание жизненных ценностей. Если ты женишься из чувства вины, ну что ж, это чувство со временем проходит и что тогда остается? Ну скажи мне честно, тебе кажется, что ты любишь эту девушку, или же чувствуешь себя перед ней обязанным?
— И то, и другое.
— Это значит, что ты чувствуешь себя обязанным ей. Конечно же, ты пытаешься убедить себя, что любишь ее, чтобы хоть как-то примириться с необходимостью женитьбы. Вилли, неужели ты хочешь иметь детей от певички из ночного кабаре? Хочешь, чтобы итальянские торговцы фруктами из Бронкса — я не сомневаюсь, что они вполне порядочные люди, — на правах тестя и тещи приходили в твой дом, когда им захочется навестить своих внуков и внучек? Ты можешь представить себе все это?
— Откуда я знаю, что встречу девушку лучше? По крайней мере я хочу быть с этой. Она единственная, кто мне нравится.
— Вилли, тебе двадцать три года. Твой отец женился в тридцать. За шесть лет ты встретишь еще тысячу девушек.
— Ты все повторяешь, что я хочу жениться на ней, потому что испытываю вину. Откуда ты знаешь, что я чувствую? Я люблю ее. Она красива, у нее хороший характер, она не глупа, и я уверен, что она будет мне хорошей женой. А если она родом из простой семьи, что из того? Мне кажется, я буду жалеть потом всю жизнь, если упущу ее…
— Дорогой, я расторгла две помолвки до того, как вышла замуж за твоего отца. И всякий раз мне казалось, что жизнь кончена.
— Что для меня происхождение жены? Если я вообще вернусь с этой проклятой войны, кем я буду? Пианистом…
— Вот тут ты неправ, и ты сам это знаешь. Ты быстро взрослеешь, Вилли. Неужели тебя все еще привлекает шоу-бизнес? Ты скоро сам поймешь, что ты способен на нечто большее, чем просто бренчать на пианино.
Удар достиг цели. Неся долгие вахты на «Кайне», Вилли все больше приходил к убеждению, что за роялем он всего лишь бездарный дилетант. Он действительно подумывал об академической карьере после войны в спокойном, престижном университете вроде Принстона. Он читал бы курс литературы, а со временем (это было его заветной мечтой, в которой он едва признавался самому себе) мог бы писать научные труды, а возможно, даже написал бы пару романов.
— Я пока не знаю, чем я собираюсь заняться. Это все так далеко в будущем…
— Зато я знаю. Ты собираешься стать видным ученым. И когда я умру, ты будешь богатым и независимым и будешь вращаться в обществе университетских профессоров и философов — Конант, Хатчинс и им подобные, люди твоего круга, и, положа руку на сердце, Вилли, разве Мэй вписывается в эту среду? Будет ли она счастлива, став женой университетского профессора? Можешь ли ты представить ее наливающей чай декану Виксу или мило беседующей с доктором Конантом?