Бурная ночь
Шрифт:
Фредерик сделал движение, будто собираясь снять сюртук, и вовсе не удивился, когда Саймон с такой поспешностью шарахнулся назад, что чуть было не упал на спину. Возможно, он и был дураком, но, по крайней мере, понимал, что в драке с Фредериком проиграет.
– Зачем ты здесь? – набросился он на Фредерика, и его тяжеловесные черты приняли хмурое выражение.
– В гостинице «Герб королевы»?
– Здесь, по соседству.
Фредерик поднял брови:
– Ну уж это не твое дело.
Круглое лицо стало жестким и решительным.
– Хочешь попытаться
– Думаешь, я приехал сюда из-за денег?
– Из-за чего же еще? – презрительно фыркнул Саймон, явно не подозревая о состоянии, которое сумел заработать Фредерик. – Если попытаешься выманить у него хоть соверен, я поташу тебя к местному окружному судье.
Фредерик медленно покачал головой:
– Неужели тебе жалко для брата одного соверена?
– Оук-Мэнор был бы грудой руин, если бы не приданое моей матери, а теперь поместье дает доход, и я не допущу, чтобы ты тут слонялся в надежде, что тебе перепадут крохи. – Глаза Саймона блеснули от обиды и алчности. – Плохо уже то, что мое состояние расточается на этих никчемных арендаторов, от которых мой папаша без ума. Когда я стану лордом Грейстоном, все изменится.
Сердце Фредерика сжалось от омерзения, когда он услышал, с каким пренебрежением и равнодушием брат говорит о смерти отца, и, что еще хуже, что он ничуть не сострадает бедным арендаторам, полностью зависящим от его доброй воли.
– Я так полагаю, что доход от имения Оук-Мэнор ты собираешься тратить на свои забавы?
– Ну разумеется, я не собираюсь похоронить себя в этом забытом Богом месте и играть роль фермера.
– И все же наступит время, когда тебе придется стать сельским сквайром и фермером.
Саймон разразился глумливым смехом:
– Черта с два!
Фредерик покачал головой. Господи! Можно было не удивляться, что лорд Грейстон так отчаянно старался соблазнить его перспективой стать наследником. Вне всякого сомнения, отец начал понимать, что любой деревенский дурачок был бы в этой роли предпочтительнее Саймона. И Фредерику предстояло согласиться.
Если бы этот слабовольный, на редкость эгоистичный болван получил Оук-Мэнор в свою власть, он растратил бы все состояние за несколько месяцев и арендаторы снова пострадали бы.
– Знаешь, любезный братец, я начинаю подозревать, что ты совершенно прав. – Эти слова слетели с его уст, прежде чем Фредерик успел их обдумать. – Тебе не стоит беспокоиться о том, что придется принять на себя ответственность следующего барона.
Похожие на бусинки глаза Саймона сузились.
– Что, черт возьми, это значит?
– Это значит, ты убедил меня, что Оук-Мэнор не выживет, если случится такое несчастье и он попадет в твои руки.
За его спиной послышался какой-то придушенный вскрик. Фредерик медленно обернулся и встретил отчаянный взгляд отца.
– Ты хочешь сказать, Фредерик…
Набрав полную грудь воздуха и стараясь дышать размеренно, Фредерик кивнул.
– Да, отец, я принимаю свое наследие, – сказал он, и голос его прозвучал на
Ни отец, ни сын не заметили, как бледный и отечный Саймон подошел к Фредерику и с яростью набросился на него сзади:
– Не-е-ет!
Глава 20
К тому времени, когда Порция вернулась в свои комнаты, чтобы сменить мокрую одежду на сухое платье темно-серой шерсти, дождь уступил место гнетущему туману.
И все же, когда она добралась до главного этажа, оказалось, что многие из ее постояльцев готовы возобновить свое путешествие до того, как дождь польет снова.
Однако Порция не устремилась к гостям, собравшимся в коридоре. Вместо этого она довольно долго наблюдала за Молли, старательно проверявшей их счета, а потом выскользнула из здания гостиницы в мокрый после дождя огород.
Весь прошлый год она натаскивала горничных и миссис Корнелл во всем, что требовалось для обращения с прибывающими и убывающими гостями. Ее слуги работали посменно, чтобы кто-нибудь из них всегда оставался на посту и обслуживал постояльцев, если Порции не было на месте, если она была занята или спала.
До сегодняшнего дня она неохотно доверяла служанке свои обязанности в эти суматошные утренние часы и только сегодня почувствовала себя… свободной, понимая, что ей есть на кого положиться.
Это было странно, ведь для нее было ужасно даже подумать, что она может утратить контроль над своей гостиницей и поручить это кому-нибудь другому.
И все это благодаря Фредерику Смиту, размышляла Порция, шагая по влажному саду.
Если бы он не прибыл в ее крошечную гостиницу, Порция все еще цеплялась бы за свою удобную рутину и отказывалась признать, что в ее жизни чего-то не хватает.
Но теперь…
У нее вырвался почти истерический смех. Теперь все изменилось. Все. Начиная с настроения, в котором она просыпалась утром, радуясь наступающему дню, и до ярких снов, которые теперь согревали ее во все долгие ночи.
Порция чувствовала себя так, будто она пробудилась от долгой многолетней дремоты и вдруг ожила. А он утверждал, что любит ее.
По телу ее пробежала дрожь возбуждения, и она чуть не упала на колени. Однажды и Эдвард говорил то же самое. Он осыпал ее комплиментами и обещал жизнь, полную неиссякающего счастья. Но, даже будучи легковерной, наивной девочкой, она не испытывала ничего подобного.
По правде говоря, в ее отношении к Фредерику не было ничего похожего на тепловатые чувства, которые она испытывала к своему бывшему жениху.
И все же долгие годы научили ее некоторой осмотрительности. Любовь, даже вечная любовь, не могла обойтись без некоторых потерь. Гораздо безопаснее было просто забыть о своих чувствах и оставаться в уютном и спокойном гнездышке со своей привычной рутиной.
Громкий лай Пэка предупредил Порцию о том, что она больше не одна, и, повернувшись к воротам, она заметила Куина, шлепавшего по грязной тропинке прямо к ней.