Буря мечей. Книга 2
Шрифт:
Слыша, как волнуются птицы на вышке, Сэм отложил свитки и пошел кормить их. Он с удовольствием отметил, что еще трое воронов вернулось домой.
– Сноу, – закричали они, увидев его. – Сноу, Сноу. – Он сам их этому научил. Но даже с новоприбывшими вышка казалась удручающе пустой. Из воронов, разосланных Эйемоном, вернулись очень немногие. Один из них, однако, долетел до Станниса. Нашел Драконий Камень и короля, которому еще есть до чего-то дело. Сэм знал, что отец его в тысяче лиг к югу примкнул к мальчику на Железном Троне, но ни король Джоффри, ни маленький король Томмен даже пальцем не шевельнули
За ужином Сэм высматривал Джона, но так и не нашел его в громадном сводчатом чертоге, где теперь ели братья. В конце концов он сел на скамейку рядом с другими своими друзьями. Пип рассказывал Скорбному Эдду, как они спорили, кто из соломенных солдат соберет больше стрел.
– Ты все время шел впереди, но Уот с Длинного Озера в последний день схлопотал три штуки и обогнал тебя.
– Я никогда не выигрываю, – пожаловался Скорбный Эдд. – Вот Уоту боги всегда улыбались. Даже когда одичалые скинули его с Моста Черепов, он умудрился плюхнуться в глубокую воду. Это ж какая удача нужна, чтоб не упасть на скалы!
– И это удачное падение спасло ему жизнь? – спросил Гренн.
– Нет, он уже был мертв – ему топором голову раскроили. А все-таки ему повезло, что он не упал на скалы.
На ужин Трехпалый Хобб пообещал братьям зажарить ногу мамонта – быть может, в надежде на несколько лишних голосов. Если так, ему следовало бы подыскать мамонта помоложе. Устав пережевывать хрящи, Сэм со вздохом отодвинул тарелку.
Перед началом очередного голосования напряжение чувствовалось в воздухе сильнее, чем дым. Коттер Пайк сидел у огня в окружении разведчиков из Восточного Дозора, сир Деннис Маллистер – у двери с не столь многочисленными братьями из Сумеречной Башни. Янос Слинт, как убедился Сэм, занял самое удачное место, как раз посередине – там и тепло, и не душно. Сэм с тревогой заметил около него Боуэна Марша. Изможденный, с завязанной головой, тот ловил каждое слово лорда Яноса. Сэм указал на это своим друзьям, и Пип сказал ему:
– Ты посмотри вон туда: сир Аллисер шепчется с Отеллом Ярвиком.
После ужина мейстер Эйемон поднялся и спросил, не хочет ли кто из братьев высказаться, прежде чем бросить свои марки. Сказать пожелал Скорбный Эдд, как всегда мрачный и с каменным лицом.
– Я хотел лишь указать тем, кто голосовал за меня, что из Эдда Толлетта получится очень скверный лорд-командующий, но то же самое относится и ко всем остальным.
Вслед за Эддом встал Боуэн Марш, придерживаясь за плечо лорда Слинта.
– Братья мои, я прошу вычеркнуть мое имя из списка избираемых. Рана все еще беспокоит меня, и боюсь, что такая задача мне не по силам... но лорд Янос много лет командовал золотыми плащами в Королевской Гавани, и я призываю вас всех поддержать его.
Люди Коттера Пайка сердито зароптали, а сир Деннис, глядя на своих, только головой покачал. Поздно: вред уже нанесен. Куда же Джон подевался? Почему он не идет?
Большинство братьев было неграмотно, и по традиции все голосовали,
Когда трапезная опустела, Сэм с Клидасом опорожнили котел перед мейстером Эйемоном. На стол горой высыпались морские раковины, камешки и медные монеты. Морщинистые руки Эйемона принялись разбирать их с удивительной быстротой, раскладывая в кучки ракушки, камни, медяки, а также редкие наконечники стрел, гвозди и желуди. Сэм и Клидас, каждый отдельно, пересчитывали марки.
Этим вечером Сэм объявлял свои итоги первым.
– Двести три марки за сира Денниса Маллистера. Сто шестьдесят девять за Коттера Пайка. Сто тридцать семь за лорда Яноса Слинта. Семьдесят две за Отелла Ярвика, пять за Трехпалого Хобба и две за Скорбного Эдда.
– У меня за Пайка вышло сто шестьдесят восемь, – сказал Клидас. – По моему счету недостает двух голосов, по счету Сэма – одного.
– Счет Сэма верен, – сказал мейстер Эйемон. – Джон Сноу нынче не голосовал. Но это не важно – нужного числа голосов никто не набрал.
Сэм испытал скорее облегчение, чем разочарование. Лорд Янос даже с поддержкой Боуэна Марша все равно только третий.
– Кто же эти пятеро, которые все время голосуют за Трехпалого Хобба? – полюбопытствовал он.
– Не иначе те, кто хочет убрать его с кухни, – предположил Клидас.
– Сир Деннис потерял десять голосов против вчерашнего дня, – заметил Сэм, – а Коттер Пайк почти двадцать. Это нехорошо.
– Это умаляет надежду каждого из них стать лордом-командующим, – согласился мейстер, – но для Ночного Дозора, может быть, и к лучшему. Не нам судить. Десять дней – не такой большой срок. Однажды выборы тянулись два года, и братья голосовали раз семьсот. В свое время Дозор придет к решению.
Да, подумал Сэм, вот только к какому? Позже, за разбавленным вином в каморке Пипа, язык у Сэма развязался, и он начал размышлять вслух.
– Коттер Пайк и сир Деннис теряют голоса, но все-таки на двоих у них почти две трети, – сказал он Пипу и Гренну. – Каждый из них мог бы стать отменным лордом-командующим. Надо, чтобы кто-то убедил одного из них уступить и поддержать другого.
– Кто-то? – с сомнением повторил Гренн. – Это кто же?
– Гренн по дурости своей думает, что «кто-то» – это он, – сказал Пип. – Ну что ж – когда этот «кто-то» уладит дело с Пайком и Маллистером, пусть уговорит Станниса жениться на королеве Серсее.
– Станнис женат – возразил Гренн.
– Ну что прикажешь с таким делать, Сэм? – вздохнул Пип.
– Коттер Пайк и сир Деннис друг друга не любят, – стоял на своем Гренн. – Они вечно враждуют.
– Да, но это потому, что у них разные понятия о благе Дозора, – сказал Сэм. – Если им объяснить...
– Кто ж это им объяснит? – спросил Пип. – Мы? Я скоморошья обезьяна, не забывай, а Гренн – он и есть Гренн. – Он ухмыльнулся и пошевелил ушами. – Зато ты у нас – сын лорда и стюард мейстера...