Буря
Шрифт:
Того, кто сам себе тут был король!
От острова всего мне уделили
Один холодный камень…
Просперо
Лживый раб!
Тебе добро не внятно – только порка!
Тебя в свое жилище я пустил
С сердечностью… А чем ты мне ответил?
Попыткой обесчестить дочь мою!
Калибан, изображаемый Просперо
Ох, ох, ох, ох! Да жалко,
Чего такого? Трахались бы с ней
Мы каждый день и быстро б населили
Весь остров Калибанами.
Миранда
Подлец!
Тебя я привечала, как родного,
Работать научила, говорить
Взамен тупого дикого мычанья.
Теперь ты мог бы пользу приносить
И ясно выражать, чего желаешь,
Людским благопристойным языком.
Так нет же, нет! Бессильно воспитанье!
Природы злой ему не изменить.
Вот почему держать тебя на скалах
Приходится, подальше от жилья,
Лишь изредка…
Калибан, изображаемый Просперо
И что, что научила
По-вашему меня ты говорить?
К чему мне это? Разве что проклятья
Вам посылать на вашем языке!
И то паршиво! Слов-то не хватает.
Вот, как, скажи к примеру, называть
Мне эту штуку? Морщишься? Краснеешь?
А это что? А это? Это – как?
Ну, умники!
Просперо
Ты кончил? За работу!
А я тебе всегда ее найду.
И если не послушаешься, станешь
Испорченную волю проявлять,
Тебя вгоню я в старческие спазмы,
В тиски, в тиски, в бессилия загон,
Раскаяньем, постом и средним родом…
Цикорием!
Калибан, изображаемый Просперо
Не надо, пощади!
Я поневоле должен подчиниться
Тому, при ком и бог мой Сетебос,
Могучий бог, вассалом робко служит.
Просперо
Бери бревно и вон отсюда, раб!
Просперо перестает изображать Калибана. Миранда изображает Ариэля.
Ариэль, изображаемый Мирандой
(поет)
Шагом, с пятки на носок,
Выходите на песок —
Целоваться-обниматься,
С милкой миленькой милок.
Волны в море улеглись,
Вот и ты со мной ложись,
Поваляемся часок…
Слышишь феи голосок?
Просперо
(подпевает эльфийским голосом)
Всюду только: гав-гав-гав! —
Лают псы сторожевые. —
У-у! У-у! Гав-гав-гав!
Ариэль, изображаемый Мирандой
Тише, тише! Слышишь? Вот
Кукареку! – петух поет.
Фердинанд, изображаемый Просперо
Откуда музыка? С высот? Из глубины?
Теперь утихла. Зазвучит ли снова?
Похоже, это гимны божеству
Какому-нибудь здешнему. Сидел я
И плакал на пустынном берегу
О короле, отце моем, погибшем
В свирепых и прожорливых волнах,
Как вдруг раздался этот странный голос
И в сердце мне, как лезвие, проник
И вырезал из боли наслажденье,
И, зацепив бесхитростным крючком,
Повлек сюда. И смолк… Но вот он, снова!
Ариэль, изображаемый Мирандой
(поет)
Отец твой в темной глубине
И день, и ночь лежит на дне,
И соль из вод в себя впитал
И стал скелет его – коралл;
Сожрав жемчужные белки,
В глазницах мечутся мальки;
По капле в час, по волоску
Добычей станет он песку.
Твой плач и тихий звон – о ком?
Динь-дон! – о чудище морском.
В непостижимой глубине
Король уснул – динь-дон – на дне.
Во сне, увы, не слышит он
Тритонов похоронный звон:
Динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон…
Фердинанд, изображаемый Просперо
Об утонувшем песенка отце
Напомнила. Нет, это не земные —
Скорей потусторонние дела!
Пожалуй, я во власти фей и духов…
Просперо
(Миранде)
Разуй свои прекрасные глаза!
Смелей, смелей! Кого теперь ты видишь?
Миранда
Еще один. И взор его горяч,
И тело складное! Но он – бесплотный призрак.
Просперо
А вот и нет! Во всем подобен нам,
Он ест и спит и… прочее. Он смертен,
А значит, жив, не хуже нас с тобой.
Когда бы не ужасное крушенье,
Что пережить бедняге довелось,
Когда б не скорби тягостные тени,
Лежащие на лбу и на щеках,
Его ты без раздумий назвала бы