Буря

Дьюал Эшли

Аргон порывисто сошел с места. Нейрис окликнула его, но он уже вышел из зала и в полной уверенности побрел в сторону королевского крыла. Он шел быстро, решительно и не оборачивался. Он знал, королева близка ему, он чувствовал: она ему нравилась. И он не собирался этого отрицать. Он уже позволил Ксеону рисковать своей жизнью, он позволил Нубе и отцу, позволил каждому сделать выбор, поступить по совести. Эльбе он больше не собирался давать шанса. И наплевать какими были ее намерения.

Герард стоял перед дверями в покои королевы. Он выпрямился, а Аргон отрезал:

— Я должен

пройти.

— Госпожа приказала…

— Герард, сильф глубоко втянул воздух, я пройду.

— Я не могу. Королева велела никого не впускать.

— Ты тратишь мое время.

— Но она…

Аргон взмахнул рукой, и произошли сразу две вещи: поток ветра оттолкнул Герарда в сторону и стремительно распахнул деревянные двери. Эльба ошеломленно обернулась, а сильф щелкнул пальцами, и дверь вновь захлопнулась прямо перед носом слуги.

— Что вы… Королева в растерянности округлила глаза. Что вы делаете?

Юноша не отреагировал. Он приближался к девушке, будто шторм, а она отступала назад, сжимая в кулаки побледневшие пальцы. Она вздернула подбородок, она сказала:

— Уходите.

И осталась не услышанной. Аргон остановился лишь, когда спина нимфы врезалась в стену. Она расправила плечи, воинственно наблюдая за изумрудными глазами сильфа, а он облокотился ладонью о каменный выступ и очень медленно, твердо проговорил:

— Это плохая идея.

— Я не спрашивала вашего мнения.

— А стоило. Аргон недовольно улыбнулся. Ты совершаешь ошибку. Мы победим и без твоей помощи. П обедим, не подвергая тебя опасности.

— Вы слышали Догмара и его слова о том, что удача не на нашей стороне.

— С каких это пор девушка, которая вышла замуж не по любви, потеряла брата, а вскоре и мужа, приносит удачу?

— Вот как? Эльба подалась вперед, оттолкнув юношу от себя. Я первая из людей, в ком течет кровь сразу двух королевских династий. Разве это не ваши слова?

— Мои. Но, кажется, я не говорил, что ты неуязвима.

— Странно, ведь вы не волновались так, когда я согласилась на ритуал передачи сил.

— Т огда у тебя был шанс. Боги были на твоей стороне, и я верил, а, может быть, даже знал, что ты выживешь. Интуиция меня не подводит. И знаешь, о чем она говорит сейчас?

— О чем же?

— О том, что на поле боя ты погибнешь.

— Считаете меня слабой? Эльба внезапно рассмеялась. Нервно и надрывно, словно ей дьявольски надоело чувствовать себя ничтожно маленькой. Вы такой же, как и все.

— Я никогда не считал тебя слабой, прогремел сильф.

— Но вы запрещаете мне сражаться.

— Даже мужчины идут на войну не от большого желания. У нас нет выбора, Эльба, а у тебя он есть. Ты можешь остаться, и никто не станет тебя осуждать.

— Что я за королева, если не готова отдать жизнь за своих поданных? Рассерженно спросила девушка и подлетела к сильфу, будто цунами. Уж вы-то должны меня понять! Вы человек, который готов пожертвовать всем ради своего народа.

— Ты и так многим пожертвовала и едва не умерла. Ты последняя из Барлотомеев.

— И мне теперь сидеть в темнице?

— Я запру тебя в темнице, если потребуется.

— Да что… что вы о себе возомнили? Возмущенно вспыхнула

нимфа.

— Я не хочу, чтобы ты рисковала своей жизнью, мертвенно тихо процедил Аргон.

— Неужели и вы в меня не верите?

— Я этого не говорил.

— Но вы так думаете. Думаете, что я ни на что не способна? Что я не сумею помочь? Я пережила столько ужаса в своей жизни не для того, чтобы прятаться! Сила Вольфмана была мне дарована не за тем, чтобы я бездействовала.

— Сила Вольфман не делает тебя бессмертной.

— Она делает меня опасной.

— Ты не оружие!

— Еще чуть-чуть и вы заговорите словами Ксеона. Давайте, скажите мне о том, что я королева, что вы знаете, в чем состоит мое предназначение, смысл моей жизни, давайте!

— Ты безумно самоуверенна и упряма, рыкнул Аргон, едва не столкнувшись лбом с нимфой, знаешь, до чего довела меня моя самоуверенность? Мои близкие мертвы.

— И мне очень жаль. Е сли бы я только могла это исправить…

— Ты можешь.

— Но как?

— Не спеши умирать.

Эльба в смятении посмотрела на молодого мужчину и почувствовала, как безумный страх превращается в горячее, неистовое отчаяние. Она сжала дрожащие руки и медленно, сипло протянула:

— Я не хочу умирать. И мне страшно, юноша увидел, как заблестели ее глаза. Мне очень страшно, но это не имеет значения. Думаете, я не хочу найти иной способ? Думаете, мне приносит удовольствие принятие таких решений? Я устала быть сильной, а ведь я еще ничего в своей жизни не сделала, совсем ничего.

— Ты ошибаешься, Эльба.

— Не ошибаюсь, Аргон, прошу вас, не врите. Вы всегда говорили мне правду. Почему сейчас пытаетесь обмануть?

— Я не посмею тебя обманывать.

— Тогда назовите хотя бы одну причину, по которой я должна остаться! Скажите, что важнее, чем мой долг и мои обязанности, чем Станхенг, Алман, чем война и честь? Что же важнее всего этого? Почему мне нужно спрятаться и уповать на возвращение близких мне людей? Почему я должна хранить себя для высшей цели, если мой народ, и вы, да, именно вы, Аргон, пойдете рисковать жизнью? Почему я должна ждать вашего возвращения, если мне… Предводитель поддался сокрушительному чувству и закрыл поток ее слов пылким поцелуем. Девушка в полной растерянности застыла, а Аргон прижал ее к себе так крепко, будто все ветра Калахара ворвались в королевские покои и притянули его к ней. Он знал и чувствовал, как относилась к нему королева, он чувствовал это прямо сейчас, в эту минуту и в это мгновение, когда ее беспомощность и испуг превратились в бушующий пожар, еле контролируемый в его надежных руках, едва не спаливший его дотла. Испуганная птица и грозовая туча настигли друг друга и сошлись в смертельном танце. И весь мир, каждая его частичка оказались зависимыми от невинного поцелуя. Мир вспыхнул, он перевернулся и превратился в груду пепла. Эльба покачнулась, не ощутив опору под ногами. Но Аргон не позволил ей упасть, прижал к себе еще крепче. Его руки коснулись ее шелковых волос, по всему его телу разлилось ощущение полнейшей беспомощности и уязвимости, когда она с чувством прикоснулась холодными пальцами к его разгоряченному лицу и прошептала: