Бурят
Шрифт:
— Я проконсультировался с инженерами завода «Динамо», они сейчас могут быстро наладить массовый выпуск электрических моторов в пять и восемь киловатт, так что все эти станки получится перевести на электрические привода года за два.
— Решение, конечно, кардинальное. Но вы посчитали, сколько электричества потребуется для девяноста тысяч станков с такими моторами? Сейчас идет ускоренное строительство ГЭС на Волхове, и ее — даже если все электричество с нее пустить для станков — хватит тысяч на десять.
— Но ведь мы не ограничимся этой электростанцией?
— А генераторы? Котлы?
— Турбина спроектирована под паровозный котел от «овечки», их с мертвых паровозов до полутысячи взять можно, у нас это отдельно подсчитано. А генераторы… два десятка в год москвичи с «Динамо» изготовить могут, а еще у забайкальцев есть интересный завод…
— Вот кто бы товарища Бурята в тихом месте припер к стенке и расспросил с пристрастием, что у него там понастроено?
— Не надо никого припирать, у него уже полгода как готов специальный отчет, дополнения к нему два раза в месяц приходят. К нам приходят.
— А зачем так часто?
— Это еще редко, там же по паре новых заводов в неделю запускается. Насколько я понял, кроме просто станков россыпью он закупил у американцев несколько… много комплектных заводов и их как раз сейчас там, в Забайкалье, и строит. Запускает, как только стройка заканчивается и как людей набрать получается.
— И что там за интересный завод такой?
— Сам завод не особо удивительный, просто выстроен он в Свободном, где ни рабочих, ни… то есть там и сам город строить приходится, и рабочих завозить. А директором там Матвей Степанович Красиков.
— Хм… он же в Америку уехал в семнадцатом или восемнадцатом?
— Ну да. В Америке он нашел работу в небольшой компании, делавшей генераторы для ветровых установок, но когда компания обанкротилась, товарищ Бурят уже скупал там все, что плохо лежит. И купил этот заводик, но еще прикупил очень многое по совету Красикова для расширения завода — и теперь бывший завод Миллера изготавливает генераторы по шесть сотен киловатт, работающие от паровых машин, снимаемых с мертвых паровозов. Но по описанию завода там могут изготавливать генераторы мощностью до десяти тысяч киловатт уже сейчас.
— А что им сегодня их выделывать мешает? Красиков вроде весьма толковый инженер.
— То, что турбин для таких генераторов нет, я думаю. Но в планах… то есть там уже строится и турбинный завод, там турбины будут делать по типу Вестинхаус. Но пока там делают лишь генераторы, и если будут нужны они для турбин Металлического завода…
— Тем более товарища Бурята нужно… порасспрашивать, а насчет переделки станков под электричество — мысль неплохая и, похоже, очень своевременная. Подготовьте предложения для рассмотрения на Совете министров, со Струмилиным план составьте, хотя бы с разбивкой по годам…
То, что Красиков в Забайкалье успел выстроить завод генераторов, Глеба Максимилиановича
Сам Глеб Максимилианович с большевизмом порвал еще в шестом году — когда узнал, что по прямому приказу Ленина боевики партии расстреляли рабочих в Петроградской чайной-читальне «Тверь», и если бы Сталин не уговорил его поработать «на благо государства», он бы не пошел объяснять Ленину про необходимость плана электрификации страны. Потому что Ленина он презирал — но Красиков его просто ненавидел, значит что, Андреев уже давно вынашивал планы по смещению Ильича со всех постов и люди об этом знали?
Андреева товарищ Кржижановский не презирал, но до сих пор понять не мог: тот, делая все для улучшения жизни народа, к народу этому относился… не то, чтобы презрительно, а как-то равнодушно. В разговоре — как раз по поводу плана ГОЭЛРО — он мимоходом заметил:
— Чтобы мужик хорошо работал, нужно чтобы мужик был сыт и доволен. А если мужик сыт, одет, обут, но работать хорошо не желает, то мужика надо пороть. Причем так пороть, чтобы он неделю сесть не мог!
— Вы это фигурально… — попытался тогда уточнить Глеб Максимилианович.
— Я это буквально. Мужика нужно пороть, причем не вожжами, а кнутом. Иным способом ему ума не вложить. А вот детей этого мужика нужно учить, причем так учить, чтобы пороть их потом не пришлось.
— Так ведь мужик после порки и за топор…
— А если он за топор схватится, что мужика нужно в колодки и на каторгу. Это если он топором махать не начнет. А начнет и кого, не дай бог, поранит или убьет — то только виселица. В стране должен быть порядок, а кто порядок нарушает — того всенепременно наказать нужно. Причем так наказать, чтобы все вокруг до доски гробовой боялись порядок нарушать.
С наказаниями у Андреева было все очень серьезно, настолько серьезно, что преступность в стране стала очень быстро сокращаться. Причем вместе с поголовьем преступников: за разбой и грабеж преступников действительно пороли так, что иные после порки отдавали богу душу — ну а выживших действительно забивали в колодки и отправляли на каторжные работы. А за убийства и изнасилования вообще плетьми забивали насмерть, причем не разбирая кто этот преступник и какие, возможно, заслуги перед страной имел. Проталкивание отдельными товарищами идеи о «классово близких» привели к тому, что эти товарищи сами стали классово близкими — на каторге, будучи тоже закованными в колодки.