Была бы только любовь…
Шрифт:
— Да, это я, — неохотно признал Брэйди, остановившись в дверях.
Сьюзи оглянулась через плечо и заметила на его лице то же самое хмурое выражение.
— Ты не изменился. А это твои родители?
— Великолепная догадка.
Сьюзи проигнорировала его сарказм и явное желание выставить ее из спальни.
— А кто это снимал? — Она показала на несколько фотографий: оленя, замершего около пруда, рыси, крадущейся по горной пустыне в лучах заходящего солнца.
— Я.
Брэйди никогда не упоминал ни о каких увлечениях, кроме
Сьюзи решила больше не дразнить его, но тут ее внимание привлекла бронзовая пластина.
— Что это?
— Награда, не помню за что.
— «За личное мужество», — прочитала Сьюзи. — Что ты сделал?
— Мне бы не хотелось об этом говорить.
— Тогда почему ты ее хранишь?
— Напоминание о том, как мне повезло, что я остался жив.
Сьюзи пробежала пальцем по его имени, выгравированному на полированной бронзе, пытаясь представить, что же он совершил.
— Я не удивлена.
— Что я храню эту награду?
— Не этим.
— Что не изменился с годовалого возраста?
— Что ты получил награду за мужество. Ты — самый мужественный человек из всех, кого я когда-либо знала.
Брэйди покачал головой и вошел в комнату, видимо поняв, что так просто от нее не избавится.
— С чего ты взяла? Я вовсе не храбрый. Я боялся каждый раз, как выезжал на патрулирование в самом преступном районе города. Боялся до смерти. А моя жена боялась еще больше. Боялась, что я не вернусь домой целым. И однажды я не вернулся.
— Что случилось?
— Долгая история, а сейчас уже поздно. Главное, я не собираюсь больше подвергать женщину…
— Но Брэйди…
— Только не говори, что здесь все иначе. Я знаю. Потому и приехал сюда. Однако кое-что не меняется. Ненормированный рабочий день, вызовы в любое время дня и ночи, опасность. Я могу с этим справиться, но никогда не попрошу справляться кого-то другого. Вот почему…
— Вот почему ты никогда больше не женишься, а я обязательно выйду замуж.
— Ты все правильно поняла, — резко сказал Брэйди, подумав, что никогда не привыкнет к мысли о ее замужестве. Интересно, что он почувствует, когда увидит ее на улице бок о бок с мужем, толкающей перед собой прогулочную коляску Тревиса. Каким будет ее муж? Брэйди знал. Какой-нибудь здравомыслящий, солидный, скучный горожанин.
Сьюзи стояла у комода, склонившись над его трофеями, ее волосы сияли в свете торшера. Брэйди смотрел на нее, и его сердце бешено колотилось о ребра. Он заставил себя заговорить:
— Сьюзи, я желаю тебе счастья. Ты его заслужила. Ты станешь кому-то великолепной женой.
Она покосилась на него и коротко улыбнулась.
— Похоже на прощальную речь. В любом случае спасибо. Если бы я только не переживала из-за сына.
— Не волнуйся о Тревисе. Не думай, что кто-то может не полюбить его, не воспитать, как собственного сына, потому что Тревис — чудесный парень.
Образ Тревиса, кричащего ему «папа», до сих пор преследовал Брэйди, только он не говорил Сьюзи, как сжалось его сердце в тот вечер. У него никогда не было сына, но если бы был…
— Правда?
Лицо Сьюзи просияло, и теплота ее улыбки вскружила ему голову. Он чуть не потерял контроль над собой… вынул из кармана платок, вытер пот со лба. Как же он хотел преодолеть расстояние между ними, подхватить ее на руки и швырнуть на эту большую кровать, где он слишком долго спал в одиночестве. Он действительно пересек комнату, но просто распахнул окно и сказал себе, что виновата не только ее улыбка, но и поздний час, и шампанское. Что бы то ни было, он сжал кулаки и стал мысленно повторять: Она собирается выйти замуж, а ты не хочешь жениться.
Она работает на тебя. Работала на тебя. Она уволилась. Все кончено.
— Ты, наверное, устала, — предположил Брэйди.
Если Сьюзи немедленно не уйдет из этой комнаты — ну, в течение тридцати секунд, — он за себя не отвечает. Несмотря на прохладный воздух, врывающийся через открытое окно, температура в комнате катастрофически повышалась, а он не железный.
Сьюзи кивнула и направилась к двери, Брэйди с облечением последовал за ней в коридор, плотно закрыл за собой дверь и решительно двинулся дальше.
— Вот комната для гостей.
— Какая прелесть!
Комната действительно была очаровательна. Сьюзи не знала, кто обставлял эту комнату, но точно не Брэйди. Старинная кровать с коваными ажурными спинками. Стены цвета полыни, над кроватью гравюры. Одеяла в бело-зеленую клетку сложены в изножье.
— Ты говорил, что у тебя нет мебели.
— И не было, пока мама не приехала в прошлом году. Здесь был склад ненужных вещей, и она не смогла этого вынести. Достала рулетку, облазила все антикварные лавчонки и распродажи в округе — и вот результат. Я говорил ей, что мне не нужна комната для гостей, потому что у Меня не бывает гостей, но она так упряма.
Сьюзи подавила улыбку, однако Брэйди заметил.
— Ладно, ладно. Уилсоны все упрямы. Я этого не отрицаю.
— Ты никогда не упоминал ни об отце, ни о матери.
— У меня есть и отец, и мать, и брат с сестрой. Родители путешествуют в трейлере по стране и навещают внуков. Папе здесь нравится так же, как и мне. Пока мама охотится за антиквариатом, он охотится на перепелов. Ну, ванная напротив. В шкафу есть рубашки. Бери все, что тебе нужно.
Брэйди развернулся и вышел, а Сьюзи, ошеломленная его бегством, замерла посреди комнаты, тупо глядя на закрывшуюся за ним дверь. Она знала Брэйди с того момента, как он появился в Хармони, год работала с ним… и даже не подозревала о том, что у него есть семья, не подозревала о его награде за мужество или о том, что он управляется с фотоаппаратом так же ловко, как очаровывает женщин.