Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

И внутри отторгло.

И возликовало.

– Бог есть! – громко сказала она».

В рассказах Светланы Мосовой есть и ужасное, и мерзкое, и прелестное, и трогательное, в них нет только ничего элегантного – они для этого слишком человечны.

И женственны, ибо только женщинам удается совмещать в себе доверчивость и проницательность, практичность и романтичность, наивность и мудрость, – наш брат проще: у нас кто умный, так он всегда умный, даже когда и не надо, а уж если дурак, то тем более всегда дурак.

Роман Марка Берколайко «Гомер» (Воронеж, 2011) – проза мужская, отнюдь не наивная и все-таки романтичная. Он знает современную жизнь далеко не с парадной стороны. «Городу необходим мусороперерабатывающий комбинат и мы

его построим!» – Берколайко не боится столь прозаической завязки. «И вот стало известно, что через двадцать четыре дня будет подписан полный комплект договоров с выигравшим тендер инвестором, а к генеральному подрядчику хлынет первый миллиард, бюджетная составляющая объема финансирования». Надо сказать, лично меня такая завязка не только не отпугивает, но, наоборот, завлекает: нашей литературе ужасно не хватает производственного романа, в котором бы со знанием дела было изображено то, о чем мы только слышим, – сегодня это была бы смесь Драйзера или Хейли с Марио Пьюзо. А Берколайко пишет про великую любовь, выживающую и среди нынешней разнузданности, и среди советской зажатости, – и наша жизнь не мельчает, но, наоборот, укрупняется благодаря сквозному использованию гомеровских образов: Гектор, Приам…

Любовь в представлении мужчины-романтика почти всегда дается неизвестно за что (хотя по внутреннему ощущению – за нашу внутреннюю красоту) и отнимается неизвестно почему (по внутреннему ощущению – из-за несовместимости с нашим практичным миром), но всегда побеждает – на конкурсе красоты. Именно в соответствии с этим законом главному герою, Гошке Меркушеву, всю жизнь носившему школьное прозвище Гомер, безраздельно преданы изумительные женщины.

Меркушев – Гомер, разделяющий людей на «троянцев» и «ахейцев», мстит за подлое убийство своего друга Гектора по-современному расчетливо и аналитически выверенно, однако ценой собственной жизни и тоже в полном соответствии с античными представлениями о роке и справедливости: никакая «ахейская» мразь не смеет убивать «троянца» иначе, как в честном бою, иначе в моей жизни все было напрасно.

Главного героя не отпевают, зато его кончина сопровождается почти что античным хором: «Samson!» – позвал Голос откуда-то сверху… или от края земли Ханаанской? «Je t’aime!» («Я люблю тебя!») – последнее, что он услышал, и этим «зацепился за бессмертие».

Немного театрально, быть может (недаром автор, начинавший как драматург, поместил в одну книгу с романом две отлично написанные одноактные пьесы), но где, как не на сцене, есть еще место вечной мужественности? Для романтика весь мир – театр…

Гошка Меркушев говорит о себе и своих друзьях-«троянцах» с горькой иронией: «Мы не потерянное, мы – притыренное поколение», но и сам же, своей жизнью и смертью, это опровергает. В глазах романтика красивая смерть искупает все.

Литература и сегодня служит своему вечному предназначению – не столько отражать реальность, сколько защищать нас от унижения реальностью. Но тонкие вина, духи, золотые запонки и тому подобные пошлости – подделки красоты – в этой борьбе способны защитить разве что совсем уж сирых и убогих.

Долюшка русская, долюшка женская

Вполне культурная газета предложила мне принять участие в дискуссии «Русская литература XXI века – факт или фантом?». И мне вспомнился приятель, который при встрече всегда хохочет: «Ты еще жив, старик?..» Я много лет разводил руками: «Извини, придется подождать», но в последнее время почему-то начал отвечать: «Не дождешься». Скорее всего, потому, что начал сомневаться в его доброжелательности. Вот и переставшая читать публика напоминает мне неверного супруга, которому мало просто бросить жену, оттого что нашел помоложе или побогаче, – он должен еще и объявить ей, что она опустилась как личность. В советских толстых журналах прочитывалась и передавалась каждая крупица «правды», каждое «смелое» мнение – чаще всего тривиальные общие места. Но мы видели в этих проблесках микропобеды над советской властью, что и вздувало тиражи до трехзначных цифр. Сегодня же печатаются прозаические и публицистические вещи, каждая из которых в прежние времена вызвала бы разговоры и дискуссии на недели, если не на месяцы, но их замечает в лучшем случае лишь литературно-публицистическое сообщество, ибо их невозможно использовать в борьбе с властью – похоже, по-прежнему единственной стихией, которую мы считаем чем-то серьезным. Однако литература-то существует для борьбы с врагами подлинными, смертельными – со смертью, старостью, беззащитностью человека перед мировым хаосом, и когда сделалась почти бессильной религия, на ее место заступило искусство: оно превращает страшное и безобразное в красивое, трогательное или забавное.

В сборнике «Русские женщины» (СПб., 2014; составители Павел Крусанов и Александр Етоев) участвуют или очень хорошие, или минимум интересные писатели, но их целых сорок три (это к вопросу о бедности современной литературы), а Боливару, то бишь рубрике, столько не снести. Попробую выделить те рассказы, в которых, как когда-то выражались, присутствуют ростки нового, невозможные в советском мироздании.

Отличный рассказ Александра Етоева «Мама» – печальная история гомельской Кабирии, верящей в любимого (первого, второго, третьего…) так, как другие (очень немногие!) верят в Бога, – история вечная. А вот «Звонок» Марии Галиной – это, увы, что-то новенькое. Пожилую одинокую женщину будит ночной телефонный звонок: мама, выручай, я на чужой машине сбил человека, срочно нужны деньги выкупить протокол… Она отдает все, что накопила на заграничное путешествие, а в финале мы узнаем, что у нее никогда не было сына. «Как же счастливы люди, которые могут себе позволить плакать над тем, над чем плакать не стыдно…»

Инна Яновна Муравьедова, у которой за плечами «девятнадцать убитых немцев» (так называется рассказ Ильи Бояшова), – реликт ушедшей эпохи, но с таким черноватым юмором при старом режиме было бы невозможно изобразить шкраба, способного грозным рыком и обличьем исцелять заикание и энурез. Зато «Женщина по фамилии Голикова» Владимира Богомякова уже поселилась в дивном новом мире, «где произошло самое главное – исчез страх»: здесь она мчится на квадроцикле, стреляет из снайперской винтовки, запрыгивает с вездехода на крыло самолета – ощущение свободы неописуемое, можно стрелять во всех подряд, резать людей на улицах, и еще – «тут очень красиво! Сияющие бары, стрип-клубы, вечеринки, яхты. Изумительная грязь, летящая из-под колес мчащегося автомобиля». Я не сразу догадался, что речь идет о компьютерных играх.

Алексей Евдокимов, «По ссылкам» – интернет-ссылкам. Это проблемы открытого общества – девчонок из бывшего Союза постперестроечный тайфун забрасывает то в Ирландию, то в Китай, где их дурачат и обдирают как липку, где они убеждаются, «что справедливость – пустой звук, что в жизни главное – быстро соображать, чтобы не дать себя отыметь». Детали, язык виртуальной вселенной воспроизведены виртуозно, прямо не верится, что это стилизация. И вообще непонятно, чему нынче можно верить: речь, оказывается, идет о некоей компьютерной разводке, о которой бронебойная начальница службы безопасности мрачно размышляет словно бы обо всем нашем информационном обществе, – в одном и том же фантоме параноик видит прожженную авантюристку, а либеральный репортер жертву режима…

Интернет умеет подбрасывать сюрпризы. Маша, подарившая имя рассказу Михаила Елизарова, кокетничает по «емеле» с неприкаянным писателем, провоцируя его на встречу, и – о ужас! – «она была похожа на скрипача, на мальчика-калеку с волосами провинциального Башмета». Джентльмен тем не менее должен оставаться галантным, однако взгляду не прикажешь: «Маша, сложив брезгливой гузкой рот, виляла им во все стороны, точно обрубком хвоста», «ринулась… в чашку, будто в пучину, вынырнула с густой кофейной бахромой на губе»…

Поделиться:
Популярные книги

Идущий в тени 5

Амврелий Марк
5. Идущий в тени
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.50
рейтинг книги
Идущий в тени 5

Кодекс Охотника. Книга VIII

Винокуров Юрий
8. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VIII

Я тебя верну

Вечная Ольга
2. Сага о подсолнухах
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.50
рейтинг книги
Я тебя верну

Сумеречный Стрелок 2

Карелин Сергей Витальевич
2. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 2

Кровь на клинке

Трофимов Ерофей
3. Шатун
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
6.40
рейтинг книги
Кровь на клинке

Последний попаданец 5

Зубов Константин
5. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 5

Приручитель женщин-монстров. Том 1

Дорничев Дмитрий
1. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 1

Кодекс Охотника. Книга XXV

Винокуров Юрий
25. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.25
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXV

Мимик нового Мира 8

Северный Лис
7. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 8

Младший сын князя

Ткачев Андрей Сергеевич
1. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя

Возвращение

Жгулёв Пётр Николаевич
5. Real-Rpg
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Возвращение

Эйгор. В потёмках

Кронос Александр
1. Эйгор
Фантастика:
боевая фантастика
7.00
рейтинг книги
Эйгор. В потёмках

На границе империй. Том 4

INDIGO
4. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
6.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 4

На границе империй. Том 7. Часть 3

INDIGO
9. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.40
рейтинг книги
На границе империй. Том 7. Часть 3