Былое и книги
Шрифт:
Джессалин Макиннес, глава полуистребленного англичанами шотландского клана – это уже творение Ребекки Хэган Ли «Цветущий вереск» (М., 2006), – из политических видов оказывается выданной за английского офицера в ненавистном красном мундире: «Он прильнул к ее губам, пил ее дыхание, целовал ее до тех пор, пока ее гневный крик не превратился в нежный вздох. <…> Его настоящий талант заключался в способности убедить ее расстаться со своими запретами так же легко, как она рассталась со своей одеждой. Она вздохнула, когда он раздвинул пальцами нежные складки у нее между ног и проник внутрь».
Все поиски и конфликты выстраиваются ради этой минуты. Эпоха невинности с ее ханжеством, похоже, сменилась эпохой – тоже
Такое вот возвращение в Эдем.
Прежняя сказка старалась внушить, что женщина вовсе лишена плотских влечений, – нынешняя пытается уверить, что ничего важнее для нее нет. В какой из них больше неправды, решайте сами. И какая из них более утешительна для женщин, обойденных любовью, тоже сказать не берусь. Но к полкам с книжным отрепьем их тропа не зарастает.
Грядущие гунны и грядущий хам
Маршак хорошо понимал, что искусство слова начинается со слов: «Усердней с каждым днем гляжу в словарь. // В его столбцах мерцают искры чувства. // В подвалы слов не раз сойдет искусство, // Держа в руке свой потайной фонарь». И вот в эту сокровищницу ворвалась неотесанная орда уродов, которую филолог Юлия Щербинина (доктор наук, между прочим) успела каким-то чудом переписать и структурировать в своем «Словаре-справочнике новейших терминов и понятий», он же «КНИГА – ТЕКСТ – КОММУНИКАЦИЯ» (М., 2015). Можно сказать, сумела зафиксировать извержение: «Современную социокультурную ситуацию можно определить как лексический взрыв – стремительное и неконтролируемое заполнение речевого пространства множеством новых слов. Происходит это на пересечении разных языков (обилие иноязычных неологизмов), реальности и виртуальности (заимствования из интернет-дискурса, компьютерной терминологии), делового и бытового общения (переход профессионализмов в разряд общеупотребительных слов).
Подростки сочиняют крипи-треды, домохозяйки увлекаются арт-буками, абитуриенты штудируют клиф ноуты, дизайнеры состязаются в бук-карвинге, писатели упражняются во фрирайтинге, филологи записываются в граммар-наци…» А поскольку словарь в значительной степени посвящен книжному делу, утешительно прочесть, что передовое общество вовсе не отворачивается от традиционной книги, но, напротив, находит ей все новые и новые применения: «Сама книга из сакрального предмета и носителя информации превращается в арт-объект и “строительный материал” для креативных экспериментов. Из книг нынче делают скульптуры, часы, люстры, фоторамки, подвески для мобильных телефонов…»
Насладитесь вырезкой из статьи «10 идей как использовать книги в декоре мероприятия»: «Стилизованный кенди-бар – это сердце в оформлении любого мероприятия. На мероприятии с книжной тематикой он просто необходим. Когда еще можно будет отведать пирожные и кап-кейки прямо с книжных страниц? На ужине, который устраивала публичная библиотека в Торонто, десерты выкладывались прямо в раскрытых книгах, а миниатюрные шоколадки украшались крошечными книжными страницами».
Грядущие гунны явились не оттуда, откуда их ждали, – о том, что на этом изысканном «пати» книжные страницы использовались и в качестве туалетной бумаги, не сообщается наверняка лишь потому, что это слишком уж не ново. А вот что, уверен, окажется новым для нас, так это следующие новообразования:
1) виды и названия печатной продукции (гибридная книга, неовинтажная книга, партворк, флипбэк, книгля, антибука);
2) новые способы ее продвижения (краудфандинг, вэнити-паблишинг, инди-издание, принт-он-деманд);
3) новые библиотечные практики (либмоб, библиошоу, библиотрансформер, электронно-библиотечная система);
4) новые «нарративные приемы и речетворческие технологии» (копипаст, ремикс, кьюбинг, фрирайтинг);
5) новые читательские роли (бета-ридер, буктубер, буккроссер, фикрайтер);
6) новые «коммуникации» (сторителлинг, лайфлоггинг, халфалог).
Ну и – на самый сладкий десерт – новые творческие акции с книгами (бук-карвинг) и художественные манипуляции с самими словами (ворд-арт). И все эти слова действительно что-то означают, даже богомерзкая книгля – книга в виде картины формата А2. Даже бук-карвинг – резьба по книге. «Мастера Б. позиционируют себя как популяризаторы книжной культуры. Противники Б. полагают, что подобное обращение с книгой – разновидность вандализма», – смотри-ка, и противники у прогресса имеются! А у ворд-арта? Популярные направления коего: 1) текстовый портрет, он же шрифтовой или типографический, – изображения человеческих лиц, составленные из текстовых фрагментов, заменяющих линии; 2) типографский коллаж – аппликация из разрезанных текстов произведений, например, работа Сэма Винстона из США на основе полного текста пьесы Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта» – и после смерти любовникам из Вероны нет покоя…
Там еще много всякого ворд-арта, но что мы все о картинках да о картинках, попробуем заглянуть в процессы творческие. Фрирайтинг, например, бывает двух видов. Один простенький – постинг, веб-райтинг, веб-копирайтинг, рерайтинг, а вот второй посерьезнее – «это творческая техника создания текстов, выработка сочинительских навыков, генерирования новых идей с помощью спонтанного произвольного безостановочного письма». Главное – безостановочного. «В России Ф. популярен среди начинающих писателей, блогеров, журналистов, бизнес-тренеров, специалистов в сфере рекламы и пиара». Для более углубленного понимания желательно вдуматься в кьюбинг и сторителлинг.
Кьюбинг. «Процедура кьюбинга предполагает описание предмета с каждой грани гипотетического куба – в шести ракурсах (отсюда название термина). Аналогичные речемыслительные операции проводятся при создании целостных текстов: необходимо исследовать минимум шесть разных точек зрения при разработке какой-либо темы, идеи, концепции». А сторителлинг… «Обобщенно-упрощенно С. можно определить как мастерство увлекательного рассказа с прагматической целью» – например, убалтывание потребителя путем рассказывания ему историй. Пожалуй, Шахерезаду можно было бы назвать сторителлером, если бы она собиралась впарить Шахрияру какой-нибудь товар. А в наше время впаривание книги есть ее бестселлеризация – «совокупность маркетинговых и рекламных технологий обеспечения данного процесса». Б. возможна и на стадии изготовления – «целенаправленное использование автором шаблонов массовой литературы при написании произведения». Среди многочисленных практических пособий по изготовлению бестселлера есть и такие: «52 способа написать бестселлер» и «10 дней для создания книги».
«В настоящее время наблюдается энантиосемия (формирование противоположного значения понятия): книга хорошо раскупается и читается именно потому, что ей изначально и искусственно присваивается статус Б.»
Статус Б… И все слова взяты из жизни! «На всех словах – события печать. // Они дались недаром человеку. // Читаю: “Век. От века. Вековать.” // Век доживать. Бог сыну не дал веку”». Хорошо бы, Бог не дал веку всему этому, по меткому словцу Щербининой, онкологосу. Но пути Господни неисповедимы, и примеры попустительства Его бесчисленны, как песок морской, а реальным земным фильтром, сортирующим словесные новообразования, всегда была аристократия – общественный слой, сочетающий культуру, хороший вкус и авторитет. Однако нонеча демократия, таперича все равны – писатель и сторителлер, читатель и альфа-гамма-дельта-ридер, так что остается уповать на Господа – авось Он все-таки не попустит подобным наростам заваливать подвалы слов, отобранных веками и трудами, не позволит онкологосу заедать чужой век.