Быть Человеком
Шрифт:
Нога разболелась не на шутку. «Только этого мне не хватало до полного счастья», – усмехнулся Стёпа и осторожно встал с постели. В это время открылась дверь и вошёл Юрка Власов с трактористом Ваней.
– Вот, вернулись, будем ремонтировать трактор.
– А меня, инвалида, возьмёте?
– Конечно! – возмутился тракторист. – Будешь на подхвате: где ключ подать, где поддержать.
– Чего ты психуешь?
– Да я не на тебя, а на ХТЗ, не любит, падла, работать.
– Ты себя вини, а не трактор.
– Ты знаешь, сколько он
– Не уважаешь ты его, вот поэтому он и не хочет работать.
– Да я же шофёр! Права на машину забрали, а на эту колымагу посадили. А ты знаешь, как ХТЗ расшифровывается?
– А кто не знает: Харьковский тракторный завод.
– Не угадал – Хрен, Товарищ, Заработаешь.
– Оригинальное название! А за что у тебя права водительские забрали, за пьянку?
– А за что ещё забирают? Через полгода пересдавать буду.
Степану надоело слушать дурацкий диалог:
– Хотите, я вам анекдот расскажу?
И, не дождавшись ответа, начал:
– Пожилой сантехник и фазан [20] устраняли аварию в подвале. Проблема была под канализационной водой, поэтому пришлось нырять в это говно. Сантехник исправляет, а фазан подаёт то инструмент, то ещё что-нибудь. Опытный сантехник устранил неисправность и с умным видом наставника ученику заявляет: «Учись, а то так и будешь всю жизнь ключи подавать!»
20
Учащийся фабрично-заводского училища – ФЗУ (жаргон).
– Ты это на кого намекаешь? – чуть не в один голос возмутились мужики.
– Просто вспомнил, – подкидывая дрова в печку, пробубнил Стёпа.
– Стёпа, я смотрю: вид у тебя не товарный, иди-ка ты на нары, полежи, а мы без тебя справимся.
– Ничего, доварю.
– Старших надо слушать! Привыкай – через год в армию.
– Ладно, уговорили, действительно нога разболелась.
Стёпа забрался на нары и лёг на спину.
– Стёпа, а чем заправлять?
– На окне стоит.
– Здесь две открытых банки «Великой китайской стены»… Обе высыпать?
– Конечно обе. Как открыты?!
– Как любая банка – ножиком! Дурацкий вопрос задаёшь…
– Я имею в виду: почему они открыты – ничего повар об этом не говорил?
– А чего ты всполошился?
– А когда их открыли? Может, они уже пропали или мышь там побывала…
– Да брось ты!.. Прокипятим – все микробы подохнут.
– Микробы-то подохнут, а вот окисление… Банка ведь железная.
– Я уже высыпал.
– Нашли, о чём беспокоиться, – встрял Ваня, – накладывай, я поем, если не подохну, значит, всё хорошо.
Юрка наложил сразу две чашки вкусно пахнущей гречневой каши:
– Я тоже хочу экспериментировать.
С нар донеслось:
– И мне накладывай.
Стёпа осторожно начал слазить с нар.
– Ты лежи, я принесу.
Дружно застучали ложки, через десять минут вымытая посуда была в ящике.
– Матушка рассказывала, что целая семья умерла от
– У нас соседи отравились, скорую вызывали, – забеспокоился Юрка.
– Здесь скорую не дождёшься, – отозвался тракторист.
И пошли печальные воспоминания… Страх начал действовать как инфекция, поражая всех подряд. Не прошло и часа, как вся «команда» вышла на пригорок перед ручьём и, засовывая по два пальца подальше в глотку, пыталась вызвать рвоту. Сначала получилось у тракториста, затем у Стёпы. Юра оказался последним. В это время остальные лесорубы вернулись с деляны. Странная картина предстала перед их глазами: лицом к Китаю стоят трое мужиков и рыгают.
– Эй, там, на бугре, вы что, китайцев дразните? На международный скандал нарываетесь? У нас и так Хрущёв все отношения с ними испортил, а вы, «ревизионисты» [21] , ещё усугубляете, – сдерживая смех, прокричал Наум Иванович.
Стёпа поковылял к мастеру:
– Наум Иванович, мы сварили кашу с тушёнкой, подумали, что испортилась: давно открытая – вот и перестраховались.
– Ты сильно хромаешь – отдыхай. Карасик покормит нас отравленной кашей.
Люди давно так заразительно не смеялись над «придурками»!.. Насмешки и приколы продолжались до конца командировки.
21
Китайские ревизионисты себя ревизионистами не считали, а считали таковыми хрущёвских коммунистов, «закопавших дело и тело» Сталина.
Через пару недель план по заготовке древесины был досрочно выполнен. Бригада снялась со своего обжитого «табора» и двинулась на станцию Ушумун. Завершал колонну лесовоз, загруженный брёвнами; на одном из них, удобно устроившись, сидел Стёпа, ему снова не хватило места в кабине. По-весеннему голубело небо и грело солнце.
Глава 3
Солнечный
Кто здесь не был, это не поймёт.
А кто был, навеки не забудет.
– Весна. Крестьянин торжествует: снял тулуп и в ус не дует, – вслух перефразировал известное с пятого класса стихотворение Степан, увидев свисающую с крыши, покрытой шифером, довольно большую сосульку. Ярко светило солнце и казалось, что большие сугробы снега под забором стали тёплыми. Облепив большой куст черёмухи, весело чирикали воробьи. «Они тоже чувствуют весну. А почему – тоже, да они ближе к природе, поэтому веселее и счастливее людей», – подумал Стёпа, ковыряя кирзовым сапогом недавно выпавший мягкий и ещё совсем белый, не запачканный дорожной пылью и гарью снег. Вышел со двора, огороженного штакетником, сел на скамейку и, подставив лицо тёплым лучам солнца, закрыл глаза. Спокойствие и умиление охватило восемнадцатилетнего парня.