Быть Человеком
Шрифт:
Резкий звук бензопилы «Дружба» сработал как сигнал начала заготовки леса. Первое дерево упало с шумом, мёрзлые ветки с треском ломались, отлетая от ствола на приличное расстояние.
– Твоя задача заподлицо обрубать сучья, стаскивать их в кучу и сразу сжигать, – обратился к Стёпе Наум Иванович. – Да смотри, чтобы даже спрятавшиеся в снег сучья были найдены и преданы огню.
– Понятно.
– Что-то ты невесело отвечаешь, дружок.
– Да вот боюсь, что не успею за бригадой.
– Не будешь сачковать – справишься! А ты делай так: кто подойдёт к костру греться или сушиться, не пускай без веток.
– Вас тоже не подпущу!
– Вот это разговор уже серьёзный! За работу! С Богом!.. Стоп! А ты держал топор в руках?
– В
– Тогда я спокоен… Чего мне бояться?
– «Лесорубы! Ничего нас не берёт: ни пожары, ни морозы!» – запел Стёпа и, разгребая снег ногами и размахивая в такт песни топором, двинулся к комлю спиленной сосны. Принял удобную стойку – и с плеча резко рубанул топором по основанию толстой ветки. Звон топора разнёсся эхом по деляне, насквозь промороженная ветка со звоном отлетела от ствола. Стёпа остался доволен. Работа закипела.
11
Снимать часть древесины с беговой зоны брёвен с одной, двух или четырёх сторон.
Когда последняя ветка накрыла довольно солидную кучу, Стёпа воткнул топор в торец дерева, наломал сухих веточек, потом надёргал травы из-под снега, потом степенно достал спички из кармана ватных штанов и наконец чиркнул спичкой. Лёгкие языки пламени, чуть поколебавшись, вспыхнули весёлыми огоньками. Пламя постепенно охватило костёр и, почувствовав свободу, вдруг резко вспыхнуло и уже смело начало пожирать сучья. Стёпа снял рукавицы – огонь осторожно коснулся Стёпиных ладоней и, уже не обращая внимания на своего создателя, объял всю кучу веток. Горящие иголки пытались вместе с дымом подняться в воздух и улететь с ним в голубое небо, но быстро рассыпались.
Из состояния «нирваны» Стёпу вывел грубый голос мастера:
– Ты что это делаешь, сукин сын? Ты что, не знаешь, что топор нельзя втыкать в торец? Такая метка приравнивается к треснувшему стволу! Дерево будет сохнуть, а трещина расширяться, а это – неликвид [12] .
– Я не знал.
– Ну, бригадир, я тебе устрою головомойку! – грозя кулаком в сторону вершины сопки, взбесился Наум Иванович. – Сейчас пришлю пильщика – пусть отрежет торец, покажешь ему это дерево. Работай! Чего рот разинул!?
12
Древесина, утратившая технические качества.
Стёпа ещё не видел мастера в таком состоянии и слегка оторопел.
Подъехали трелёвщики, работа закипела. Чокеровщики [13] лихо цепляли сразу по три-четыре хлыста, а трелёвочные трактора, поднимаясь на дыбы, с рёвом затягивали их на себя и волокли на место складирования.
Работа быстро поглотила и Стёпу – сучья стали отлетать с первого удара топора. В этом деле помогал мороз – большинство сильно промёрзших сучьев отлетало при ударе поверженного дерева о землю, оставалось подчистить ствол.
13
Работник, занятый на лесосечных и лесокультурных работах, специальным приспособлением (чокером) подцепляющий к трактору срубленные деревья-хлысты, которые потом вывозятся на специальную площадку.
Деревья росли довольно густо, поэтому одного костра хватило на несколько хлыстов [14] .
Срубленные
Стало жарко, но не разденешься: искры от костра впивались в ватную телогрейку, оставляя заметные следы, и больно кусали при попадании в лицо. Валенки на ногах становились всё тяжелее и тяжелее. Но, как ни устал Стёпа, а команда «шабаш!» показалась преждевременной: «Неужели конец рабочего дня?»
14
Ствол поваленного дерева, отделённый от корневой части и очищенный от сучьев.
Степан, добросав остатки сучьев в костёр, наконец-то огляделся: солнце начало заходить за сопку, небо порозовело, в лесу потемнело, и, если бы не надсадный рёв трелёвщиков, можно было бы услышать тишину вечернего леса.
Повар остался доволен: все ели с аппетитом, никто не ворчал. Но пока никто и не хвалил – чтобы не сглазить.
Темнота наступила быстро, зажгли две лампы «летучая мышь». Сразу все повеселели, пошли в ход анекдоты. Первым «выступил» вальщик леса, сорокалетний мужик Сидор Иваныч:
– Бензопилы только появились. В передовую бригаду леспромхоза выделили одну пилу «Дружба» [15] . Бригада единогласно решила поощрить лучшего пильщика – чукчу. Он долго отнекивался: «Ручная пила лучше». Но в конце концов уговорили. Через неделю приезжают к нему на деляну – и опешили: напилил столько же, что и ручной пилой, на пару с Кешкой: «Ты что, сачкуешь, паря?» Обиделся чукча. Прислали к нему передовика поделиться опытом. Он берёт пилу, заводит… – Чукча: «Она ещё и заводится?!»
15
Бензопила.
Дружный хохот окончательно отогнал сон.
– Один лесоруб задержался на деляне, только двинулся домой со своей бензопилой на горбу, а тут – волки.
В общем, победила «Дружба», – вставил своё слово вечно молчащий пильщик Иван.
– А не пора ли нам баиньки? А то завтра – с рассветом на деляну, – настоятельно заявил мастер и закрутил фитиль лампы. Постепенно лесорубы утихли, только от печки доносился треск догорающих дров.
За ночь жилище лесозаготовителей, которое не назовёшь ни блиндажом, ни землянкой, сильно остыло. Мороз пробрался через дощатую стенку, хилые двери и окно. При такой температуре сон исчезает очень быстро. К семи утра вся бригада уже сидела за столом, изготовленным из обрезных досок [16] . Никто не слышал, когда встал повар, но на печке уже стояли кастрюля с макаронами, заправленными сливочным маслом, только что вскипевший чайник и тарелка с белым хлебом, нарезанным большими кусками. Здесь же стояли алюминиевые чашки со сливочным маслом и кусками сахара-рафинада.
16
Пиломатериал размерами сечений от 16 x 8 мм до 250 x 100 мм. Основное отличие обрезной доски – это наличие обзола…
– Грейтесь, – произнёс повар.
– Тут без бутылки не согреешься, – пробурчал Юрка.
– Всё! До конца сезона – сухой закон, – резко прервал мастер. – И не злите меня больше, а то моей язве это не нравится.
Все вмиг замолчали, а Наум Иванович взял большую ложку сливочного масла и проглотил.
– Вот, только этим и спасаюсь от этой язвы, мать её ити. Каждое утро натощак – ложку масла.
– А я подумал, что ты про жену вспомнил, – сострил вальщик Сидор Иваныч.
– У меня нормальная жена, отнюдь не язва, – спокойно парировал мастер.