Быть Корелли
Шрифт:
Алек пожал плечами, мол, не имею ничего против. Перед ними тут же возник официант с двумя меню в белых кожаных футлярах.
— Сегодня в меню прекрасная телятина… — голос молодого, худого, как трость, юноши мелодично раздался где-то над его головой.
— Что-нибудь имеете против телятины? — Алек перевёл взгляд на Осборна, вопросительно заломил бровь.
— Абсолютно ничего.
— Телятина с белыми грибами. Капрезе. Сыр. Чуть позже ристретто, — Корелли коротко надиктовал официанту заказ, и отвлёкся на короткий звук сообщения. Это была Селеста. Она отчиталась за завтрак для «мисс» и прислала запрос на покупку «нескольких предметов личной гигиены и нижнего белья на две тысячи двести долларов».
«Оплачивай всё, что она попросит».
— Да-да, мне всё то же самое. Пожалуй, ещё ваши итальянские макароны, забываю всё время…
— Паста?
— Ага, её.
— Какую вам, сэр?
— Да любую, я всеяден. И поспешите. Не люблю разговоры на пустой желудок.
«И выясни, какие у неё любимые духи». Алек хотел выяснить, кто производит этот умопомрачительный аромат с горькими нотками мандарина. Пока Осборн, словно деревенщина, выкаблучивался перед официантом, Алек усиленно делал вид, что не имеет ничего с ним общего. От неприятного соседства его отвлекали мысли об Изабелле. Она уже проснулась. Проснулась и готовилась теперь к вечеру. Алессандро улыбнулся экрану смартфона, представляя, как она — мягкая, тёплая и податливая после сна, с рассыпавшимися по подушке волосами — томно тянется под одеялом и сонно щурит глаза.
Вино и сыр принесли почти сразу. Пока хрупкий официантик разливал вино, придерживая бутылку белоснежной салфеткой, Осборн полез во внутренний карман пиджака, достал сигару в индивидуальной упаковке и задумчиво повертел её между пальцев.
— Здесь зал для некурящих, сэр.
Осборн крякнул и хотел было возмутиться но, поймав на себе строгий, холодный взгляд Алессандро Корелли, сунул сигару обратно. Они пригубили вино почти одновременно. Потом Осборн, рассыпавшись в извинениях, отвлёкся на телефонный звонок.
— Ну, что, с чего начнём, синьор Корелли? — отложив телефон и склонив голову на бок, поинтересовался прокурор.
Глава 21. Грязная сделка
— У нас много тем для беседы, — парировал Алек. Официант принёс салат. Пока стол сервировали, они молча смотрели друг другу в глаза, пока прокурор первым не отвёл взгляд.
— Полагаю начать с чего-нибудь лёгкого, — Осборн поддел вилкой лист базилика, отложил его в сторону. — А потом перейти к более «сытным» темам.
Аналогия с обедом не впечатлила Алессандро — лёгких тем у них с Фальконе, действующего руками Осборна, не было. Он решил действовать в лоб.
— Вы не предполагаете, что наркоторговля — слишком рискованное дело для такого человека, как Фредерико Романо? Его целевой доход в разы превышает возможный доход от реализации тех объёмов, что у него обнаружили.
Прокурор нервно хмыкнул при упоминании Романо. К задержанию консильери семейства Корелли он приложил руку, поставив на ордере об аресте свою подпись. Своим вопросом Алек выдал заинтересованность в этом деле, но она и так была очевидна им обоим. Кроме того, Алек чётко следил за своей речью — разговор о Романо не должен был перейти за рамки светской беседы, о том, что написано в газетах.
— Нуу, человек такое создание. Ему всегда мало…
— Не знал, что вы не только прокурор, но ещё и психолог, — усмехнувшись, Алессандро отправил в рот кусок помидора.
— Жаль, что ваше сфабрикованное против меня дельце не выгорит, и ваш прекрасный деловой партнёр, скорее всего, отправится за решетку, зато вы, синьор Корелли, получили неплохую компенсацию, — Осборн состроил хитрое лицо. После вина оно покраснело, и контраст с белыми ямами после акне стал более заметен. Алек отвёл взгляд, на это было невыносимо смотреть.
Принесли горячее, и Алессандро, рассматривая посетителей и ожидая, когда официант закончит свою работу, получил возможность продумать стратегию беседы. Они оба понимали о чём речь, но оба старательно лавировали среди намёков и общих фраз. Алек взял курс на то, чтобы заставить Осборна говорить, называя вещи своими именами.
— Не понимаю, о чём вы.
— О недавнем проникновении со взломом в мой дом, — Осборн заткнул за ворот рубашки салфетку, взялся за гриб и тут же капнул на неё соусом. Длинная бежево-розовая полоса изувечила всю эстетику девственно-чистой ткани.
— Да, я слышал об этом, сочувствую, — Корелли нахмурил брови, старательно разыгрывая удивление. — Какие версии? Ограбление?
— Нет, удивительно, но ничего не пропало. Почти ничего.
— Тогда вам стоит сменить охрану. Вероятно, она недостаточно компетентна.
Алессандро переключил внимание на телятину. Скалопини было действительно бесподобным, мясо таяло во рту, и даже неприятная компания не могла перебить простое человеческое удовлетворение от вкусной еды. Алек считал себя ценителем родной кухни, несмотря на то, что в Чикаго было не так много ресторанов, которые действительно чтили традиции приготовления. В отличие от своего отца, который всегда обедал дома, выписав себе повара с Сицилии, Алек сумел перестроиться, но всегда приятно удивлялся, когда находил в Чикаго действительно итальянскую кухню.
— А что, если я придам огласке похищение из моего дома некоей Изабеллы Бланко? Не сомневайтесь, я знаю, что это сделали вы, — Осборн, наконец, перешёл в нападение. Он волновался — его выдала вилка, жалобно пискнувшая по фарфору огромной, круглой обеденной тарелки.
Корелли невозмутимо отправил в рот второй кусок и отпил вина. Пряное кружево вкуса, фруктовые нотки и едва уловимый аромат табака и перца идеально оттеняли вкус нежного молодого мяса.
— Мы можем договориться.
Алек промокнул губы салфеткой и улыбнулся. Воцарилось молчание. Оно длилось так долго, что Корелли машинально дотронулся до ремешка «Джежер Лекультр», которые носил на правой руке, чтобы проверить время.
— Ваши предложения, — наконец, отозвался Осборн. В этот раз Алессандро не сумел прочесть выражение его лица: он казался одинаково припёртым к стенке и задумавшим хитрую многоходовку.
— Сколько вы хотите за неё?
— Вы предлагаете мне отступные? — прокурор хрюкнул, проглатывая внушительную порцию пасты карбонара. Мелкие капли белого соуса повисли у него на носу и на подбородке. Настоящая свинья. Алек не мог отделаться от мысли, приделай к его башке острые уши-лопухи, она не будет отличаться от свиной на праздничном столе.