Быть котом
Шрифт:
А что случилось с котом, который превратился в него?
Ответ: Он работает в кошачьем приюте в Эдгартоне. Он был очень добрым и хотел помочь кошкам, которых оставляют в этом паршивом приюте. Так что теперь приют в Эдгартоне — чудесное место, и кошки, которые хоть раз там побывали, мечтают только о том, чтобы их хозяева уехали в отпуск и никогда не возвращались.
Он знает, как им снова стать людьми?
Ответ:
Барни немного поразмыслил.
— Так почему тогда ты не пошел в Эдгартон и снова не стал собой?
У папы был такой вид, какой бывает у кошек, когда они переходят заснеженную тропинку, раздумывая, куда поставить лапу.
— Он нашел меня. Месяц назад. Ему было стыдно. Он сказал, что хочет снова стать котом, и все, что мне нужно было тогда сделать, это захотеть стать человеком.
— И что? — спросил Барни.
Папа вздохнул.
— Ничего. Я остался котом.
— Но почему? На это нужно время? То есть это еще может произойти?
— Нет. Если захотеть все вернуть, это должно произойти очень быстро, мгновенно, потому что путь к себе самому ближе, чем путь к кому-то другому. Так это объясняют.
— Тогда почему ты все еще кот?
Папа уронил голову.
— Я… я… я не хотел снова становиться собой.
Это привело Барни в такую ярость, что шерсть у него на загривке встала дыбом.
— Папа! Неужели ты не понимаешь, как все за тебя волновались?! Мне постоянно снились кошмары, и…
Папа выглядел совсем жалко. Его единственный глаз не умел плакать, но Барни чувствовал невидимые слезы.
— Да. Прости. Но это еще не все.
— Что?! — прошипел Барни.
На кухню вошла старушка, чтобы поставить чайник.
— Ну-ну, котятки… ведите себя хорошо. У нас все живут дружно, правда, Огурчик?
— Видишь ли, — продолжал кот, известный когда-то под именем Нил Ив. — Больше всего на свете я хотел, чтобы вы с мамой узнали, что со мной все в порядке, и если бы существовала волшебная кнопка, которая заставила бы вас не волноваться, я бы ее нажал. Но чем больше я винил себя за то, что причиняю боль вам с мамой, тем более несчастным я становился. Настоящий я. В общем, получается, что для того, чтобы стать собой, нужно себя полюбить…
— Не понимаю.
— Я был не самым лучшим папой, — продолжил он. — И моя работа в магазине тоже не ладилась. То есть как человек я был просто жалок. Я превратился в унылого брюзгу, если честно. Меня не устраивало то, каким я был, и потому я не мог снова стать собой.
— То есть ты застрял в этом теле?
Папа помолчал.
Старушка заварила себе чай и зашаркала обратно.
— Ведите себя хорошо, милые, — проквакала она.
— Да, видимо, так, — неуверенно ответил папа.
— Но…? — спросил Барни, чувствуя, что это еще не все.
— Но я не хочу,
Барни был разочарован.
— Но разве ты не хочешь жить с нами? И быть человеком?
Мистер Ив нежно прижался щекой к Барни.
— Сынок, я не думаю, что мама этого захочет. И она права. Мы мучили друг друга, и в результате страдал ты.
Тяжесть этих слов пригнула Барни к полу. Он прав. Мама с папой не могли быть вместе, кем бы они ни были — кошками ли, людьми ли…
— Ладно, пап. Ну, по крайней мере ты жив. Барни хотелось сказать еще миллион слов. Но не сейчас. Сейчас он затих и просто наслаждался близостью папы и его нежным мурчанием.
Убежище в кустах
Они допили молоко и прошли в гостиную.
По телевизору шла реклама. Пушистые щеночки лабрадора рекламировали туалетную бумагу. Похоже это было на фильм ужасов. Вдруг снаружи донесся лай.
Мимо окна прошел мальчик с собакой, которая отчаянно тянула поводок.
— Ты видел? — воскликнул Барни. — Это он. То есть я. Гуляет с Гастером… — Он оглянулся на дверь. — Как отсюда выйти?
Папа обеспокоенно взглянул на него:
— Барни, это опасно. Гастер нам больше не друг. Он нас ненавидит. И хочет убить. Да и ты сам — тот, поддельный ты? Откуда ты знаешь, каким он был котом? У того, который превратился в меня, были благородные побуждения, но откуда тебе знать, какие побуждения были у этого кота?
— Он хотел жить со своей мамой, — сказал Барни. — Правда, его мама — настоящее чудовище. На самом деле…
Он посмотрел на белый шрам на папином глазу. Ему хотелось рассказать, что это, скорее всего, тоже дело лап мисс Хлыстер. Но он решил, что сейчас не время.
— Плохо дело.
— Да. И как раз поэтому мне нужно поговорить с Гастером.
Не успел папа ответить, как Барни уже пошел к двери. Папа догнал его в коридоре.
— Не сюда. Кошачья дверца вон там.
Они вместе вышли и двинулись по аллее.
Перейдя через дорогу, спустились в парк по засыпанной гравием дорожке.
И спрятались в кустах.
Наблюдая.
— Тише, не шевелись, — шепотом промурчал папа. — Гастер идет сюда.
И правда. Через пару мгновений листву раздвинул мокрый собачий нос.
— Боже правый! — бормотал он себе под нос. — Я, кажется, чую кошачий дух! Кто посмел осквернить места моих прогулок? Ну, гнусные звери, где вы?
— Мы здесь, — объявил Барни.
Папа ушам своим не поверил.
— Барни, что ты творишь?!