Бюрократия. Теоретические концепции: учебное пособие

Кабашов Сергей Юрьевич

Табель о рангах устранила средневековое деление чиновников на две группы и ввела единую иерархию должностей. Тем не менее, в течение долгого времени после ее принятия высшие государственные посты продолжали занимать преимущественно представители древних аристократических родов, хотя на среднем и низшем уровне бюрократической иерархии заметно возросло число выходцев из обедневших дворян и других социальных слоев.

В целом петровская политика в отношении дворянства усиливала бюрократизацию самого правящего класса, что нашло отражение в подчеркивании преимущества рангов и чинов, получаемых за государственную службу, а также в определении порядка предоставления дворянского

достоинства за службу в армии и гражданских учреждениях. Таким образом «порода» отступала назад перед «чином».

Петр I неустанно твердил дворянству, что только посредством службы оно делается «благородным» и отличным от «подлого», т. е, простого народа. Для дворян с пятнадцатилетнего возраста и до старости государственная служба стала не просто обязательной, но постоянной. Петр I стандартизировал практику служебных назначений до такой степени, что каждый дворянин мог быть послан в любое место для занятия любой должности по усмотрению центральной власти. Служебные листы и картотеки, содержавшие записи о назначениях, переводах, повышениях, окладах и дисциплинарных мерах, хранились в Герольдмейстерской конторе, надзор за деятельностью которой осуществлялся непосредственно царем.

Петровские реформы не изменили патримониального характера государственного строя России. Европеизируя Россию, Петр I довел до крайности то бесправие жителей по отношению к государству, которое характеризует собой восточные деспотии. Постепенный распад патримониальных властных структур, начавшийся во второй половине XVIII в., был в основном завершен только в результате реформ 1860-х гг.

Как М. Вебер оценивал значение и результаты административных реформ Петра I?

Как конфуцианский Китай или Франция и Пруссия эпохи абсолютизма, Российская империя Петра I послужила М. Веберу примером одного из вариантов эволюции патримониальных властных структур.

По мнению М. Вебера, изложенного в ряде его работ, посвященных теории бюрократии, петровские реформы не изменили патримониального характера государственного строя государства.

Существовала некоторая аналогия между положением чиновника в петровской России и в конфуцианском Китае. Действительно, поскольку российское дворянство не обладало монополией на должности, а для их занятия не требовалось обязательного владения земельной собственностью, но требовался определенный уровень образования, здесь, по-видимому, наблюдается сходство с ситуацией в Китае. Но имелось также отличие, поскольку российские дворяне, в отличие от китайских мандаринов, являлись не только государственными чиновниками, но и патримониальными господами в своих имениях. Дворянство было связано с прерогативами господского патримониализма такого рода, который был чужд Китаю.

Как подчеркивал М. Вебер, собственно политическая власть, социальный престиж и прежде всего возможности экономического обогащения, которые в России были обусловлены обладанием политической властью, зависели в полном соответствии с китайским образцом только от должности или прямо от придворных связей, а не от владения земельной собственностью.

М. Вебер отметил также, что степень радикальности преобразований Петра I, основанных на прямых приказах царя, не изменили природы патримониального господства. По-прежнему сущность приказа государя также определялась традицией. Нарушение ее царем постоянно ставило под угрозу законность его собственного господства, покоящегося только на незыблемости традиции. Пределы почти абсолютного послушания совпадают с границами действия традиции. Нарушение заповедей обычая

таит в себе опасность сопротивления подданных, которое в этом случае обращается против личности государя, но не против системы в целом. Такой мятеж М. Вебер называет «традиционалистской революцией», восстанавливающей необходимое равновесие внутри самого порядка вещей. В связи с этим можно вспомнить, например, «брожение», начавшееся с реформами Петра 1, который воспринимался среди подданных то как «подменный царь», то как «антихрист».

М. Вебера интересовали вопросы соотношения власти российского монарха и возможности ограничить эту власть со стороны бюрократии. Абсолютная власть царя основывалась, с одной стороны, на единстве его интересов с интересами большинства обладателей чинов, которые осуществляли управление и командовали армией, с другой — обеспечивалась полным отсутствием сословной солидарности интересов в среде самого дворянства. Как и китайские чиновники, российские дворяне видели друг в друге соперников в борьбе за чины и государевы милости.

Все это позволило сделать М. Веберу вывод о том, что в России монополия дворянского сословия на владение крепостными не создала единого бюрократического сословия, а лишь усиливала патримониальную бюрократизацию дворянства, поскольку существовала борьба за чины и лишь должность предоставляла значительные возможности для обогащения. М. Вебер сравнивает такое положение дел с тем, какое сложилось в поздней Римской и Византийской империях, а также в древневавилонском, персидском и эллинистических царствах. Там также поместный патримониализм (который, полностью отсутствовал в Китае) не привел ни к образованию определенной связи между землевладением и государственными должностями ни к возникновению солидарного аристократического сословия на основе землевладения.

М. Вебер отметил, что царский патримониализм умело использовал в своих целях систему, которая крепко увязывала социальную власть дворянства над крестьянством со службой государю и создавала устойчивость самодержавию в России.

Как меняются формирование и роль бюрократии под воздействием административных реформ Екатерины II?

Разделяя цели Петра I по созданию в России упорядоченного «регулярного» государства, Екатерина II подошла к этому вопросу с другой стороны.

Воззрения Екатерины II на роль абсолютного монарха и государства формировались под воздействием идей французских философов «Просвещения» XVIII в., прежде всего Ф. Вольтера, суть которых сводилась к тому, что государство должно осуществлять общее благо для всех сословий, а предназначение власти государя — в служении народу для его просвещения, искоренения заблуждений и злоупотреблений, нарушающих достижение этого блага. Именно монарху предназначено проводить рациональное переустройство общества путем изменения учреждений и улучшения нравов. Такое философское понимание монархии получило название «просвещенного абсолютизма».

Особенно близки Екатерине II были рассуждения философа Ш. Монтескье, данные им в своем обширном труде «Дух законов». Часть его идей царица внесла в написанный ей лично «Наказ» Уложенной комиссии по составлению нового законодательства Российской империи. По теории Ш. Монтескье, формы правления зависят от исторически сложившихся свойств народа. Лишь в монархии философ находил государственное устройство, способное обеспечить разделение властей на законодательную (парламент), исполнительную (король) и судебную (независимый суд), ибо в республике, по его мнению, власть безраздельно находится в руках всего народа или одних знатных, и ее никто не сдерживает.