Бывшая под елку
Шрифт:
— Папочка разрешил мне повести!
— Что? — удивленно выпаливаю я, уставившись на бывшего. — Ты ведь на это не собираешься согласиться?!
На что он лишь пожимает плечами и запрыгивает следом за дочерью.
— Только не говори мне, что ты испугалась?
— Не бойся, мамочка! Я уже пробовала управлять этой штуковиной! — весело тараторит Женя, совершенно не обращая внимания на то, как я сверлю недовольным взглядом ее отца, который ворчит едва слышно:
— Это необязательно было рассказывать твоей маме.
Разозлившись,
— Не учи мою дочь лгать мне.
— А ты не сомневайся в моих отцовских способностях.
— А может, мы уже поедем? — недовольно стонет дочка и, высунув язык, пытается повернуть руль.
— А может, не надо? — едва ли не хнычу я.
— Надо, Шурик! Надо, — встревает этот умник и снова зарабатывает на себе мой острый взгляд.
Но Белова это лишь подстегивает еще больше и, скалясь во все свои тридцать два идеально белых зуба, он хлопает по сиденью позади себя:
— Прыгай давай, а то такими темпами елку по темноте искать будем.
— Да, мам, прыгай давай! — строго повторяет за папой Женя, и мне ничего не остается, кроме как смириться с неизбежным.
***
Через час экстремальной езды по полю Тимур сворачивает в лес и, проехав еще пару метров, глушит двигатель снегохода, а я наконец-то слезаю с него и выдыхаю все свое напряжение.
Всю дорогу я не могла не проводить параллель со своей прошлой поездкой, вспоминая, как утыкалась носом в шею Тимура в поисках тепла и невольно наслаждалась его запахом. Что в корне отличается от сегодняшней поездки, когда я всю дорогу из принципа держалась за поручни, пару раз едва ли не вылетев с седла в сугроб. Но обнять Белова было выше моих сил, даже несмотря на то, что без его спины ветер сильнее кусал мои щеки. Спасибо, что хоть мороза нет, да и одета я потеплее, так что сегодня я обошлась без объятий с бывшим.
Кое-как шагаю по сугробу, ощущая себя большой луковицей, и помогаю слезть Жене. Она тут же утопает по колено в снегу, но ее это совершенно не беспокоит, потому что дочка уже вовсю начинает крутиться в поисках елки, коих тут видимо-невидимо. Они безмолвно стоят, укрытые белоснежными сверкающими шапками, и слышно лишь редкое потрескивание веток и тихие шорохи лесных обитателей.
С наслаждением вдыхаю чистый морозных воздух и жмурюсь от яркого зимнего солнца, как вдруг рядом раздается громкий радостный возглас:
— Нашла!
Что ж, пора вспомнить о главной цели нашей сегодняшней вылазки в лес.
Я поворачиваюсь и вижу, как Женя уже тащит Тимура куда-то в сторону прямо по сугробам.
— Давай, Марфушенька, не отставай, — оборачивается он на меня и подмигивает.
Легко ему говорить в одежде по размеру. Вон, как высокогорный козел, скачет по сугробам! Я же прошла до них только десять метров, а уже так запыхалась, будто бежала марафон. Даже не хочу думать, как я выгляжу со стороны.
— Мам, ну ты чего так долго? — нетерпеливо возмущается Женя, когда я наконец останавливаюсь рядом с ними и перевожу дыхание.
— Да, раньше ты была повыносливей, — поддакивает Тимур и смотрит таким многозначительным взглядом, как будто намекает о совершенно другой выносливости.
И чем дольше он смотрит на меня своими горящими глазищами, тем сильнее они обжигают, провоцируя жар против воли залить немного замерзшие щеки.
Моя глупая реакция не ускользает от внимания Тимура, отчего его губы расплываются в широкой нахальной улыбке.
Так бы и треснула!
И его, и себя!
— Эй, ну вы чего?! Смотрите, какая елка!
Спасибо, Женечка!
Мысленно благодаря дочку, поворачиваюсь к ней и приседаю на корточки. Вернее, пытаюсь присесть, потому что в стольких слоях одежды это сложно.
— Где, милая? Какая тебе понравилась? — Кручу головой, а потом замечаю в метре от нас небольшую ель чуть выше меня и указываю на нее. — Эта?
— Не-е-ет, — морщится Женя. — Эту елку Дед Мороз даже не заметит! Я хочу эту!
И тут она довольно тычет пальчиком в ствол прямо за ее спиной, выжидающе глядя на нас.
— Правда красивая?!
Ее глазки горят, а я теряю дар речи.
Кошусь на Тимура и вижу, что он тоже в шоке. Потому что ель эта высотой метров пятнадцать, а ствол, наверное, все полметра толщиной!
Мы с Беловым переглядываемся и оба явно не знаем, как реагировать и что говорить. Но Тимур отмирает первым. Он неловко почесывает голову через шапку и прочищает горло:
— Эм, Женек… Елка очень красивая, — начинает он, и Женя согласно кивает, — но, боюсь, мы не сможем ее взять…
— Но почему? Ты же сам сказал, что мы нарядим елку, чтобы Дед Мороз не пропустил наш дом. А эта большая, и Дед Мороз сразу увидит ее издалека!
Тимур ненадолго замолкает, потом бросает на меня мимолетный взгляд, и я понимаю, что этот гений что-то придумал.
Он театрально вздыхает.
— Что ж, придется нам тогда остаться до самого Нового года в лесу.
Женя удивленно выпучивает глаза.
— Э-э-э… Как в лесу?
Мне становится смешно от такой искренней реакции дочки, но я изо всех сил сдерживаюсь, лишь одобрительно улыбаюсь Тимуру. Ну, а что тут скажешь, Белов всегда умел находить креативные решения любых проблем.
В ответ на мою улыбку его взгляд смягчается, и он снова переключается на Женю, невинно разводя руками.
— Ну а как иначе? Елка, конечно, очень красивая, но смотри, какая она высокая, какой у нее толстый ствол! Даже если мы ее срубим, то не сможем довезти. А если и довезем, то она просто не влезет в дом. Так что остаемся здесь! Другого выхода нет.
Тимур обреченно-печально смотрит на Женю, и она испуганно восклицает:
— Но мы не можем остаться в лесу! Дома Снежок один!
— И что же нам делать? Как быть? — вздыхаю я, подключаясь к игре.