Бывшие. Мой секрет
Шрифт:
Я излагаю свои сомнения и опасения на ее счет.
Младший долго и напряженно молчит.
— Согласен с тобой, Кир. Говорить ей сейчас не стоит. Нужно сначала все разрулить с Марго. Когда ты приведешь к ней Еву, она все простит. Вам обоим. А если все пойдет по плохому сценарию, то… Короче, ей пока лучше не знать. Нафик. А вторая трабла — дай, угадаю: леди Кошкина?
По отсутствию моей реакции на его вопрос делает вывод, что догадка верна.
— И что именно тебя напрягает?
— Разве это не
Они неоднозначны.
— Нет.
Брат не собирается мне помогать.
— Не хочу делать ей больно. Она — ранимая девочка…
— Она такая же ранимая, как я. Или ты, — перебивает Фил зло. — Как ты не видишь, брат, что к тебе приклеилась меркантильная и беспринципная девица, которая спит и видит, как бы поскорее тебя захомутать?! Но признаю: она — просто богиня притворства, если ей удается столько времени тебя дурачить. Разуй, наконец, глаза!
Он матерится, приглушив звук на ноль, но я считываю по губам. И сатанею — меня достали их разборки.
Филипп ненавидит Ольгу в открытую, она же недолюбливает его молча. Но заметно. И старательно избегает его общества.
— Даже если так. Считаешь, это дает мне право поступать с ней по-скотски?
— Да! Считаю, — давяще. — Что ее гнилая сущность полностью развязывает тебе руки. Подожди… — вдруг резко меняется выражение его лица и тон. — А о каком "скотском" поступке идет речь? Что такого ранимого для нее ты собираешься сделать? Может, я чего-то не знаю?
Вопрос прямо в яблочко. Ты не знаешь, брат.
— Рассказать о дочери, — мое лицо непроницаемо.
— И в чем, осмелюсь спросить, скотство? Чем твоей будущей жене помешает уже взрослый ребенок? Ты же не думаешь требовать единоличную опеку? Не собираешься забрать ее себе, заменив девочке мать на мачеху?
— Конечно, нет!
— А что тог… — он осекается и через секунду припечатывает меня взглядом: — Ты хочешь вернуть себе не только Еву, но и Риту?
— Хочу, — на выдохе.
Я не планировал говорить ему это, хотел, чтобы первой узнала Ольга. Это единственное, что я мог сделать правильно.
Но на прямой вопрос не могу дать иного ответа.
В своем желании я тверд и менять решение или скрывать его не собираюсь.
Мне не стыдно.
— Тогда понятно. С этим не помогу.
— Мне и не нужна помощь.
— А, кстати, ты говорил, она неожиданно рано встала сегодня? А я тебе скажу почему, — добавляет уверенно после кивка. — Оля твоя, стопудово, жопой почувствовала, что пахнет жареным и смылась. Зуб даю, Кошкина сейчас будет бегать от тебя как можно дольше, не давая возможности поговорить c ней и поставить точку в отношениях. Знает, стерлядь, что по телефону ты ее не бросишь. Ты же порядочный…
— Я — порядочная сволочь, так будет точнее.
— Ооо… самокритичность полезла.
— Не передумаю. Я знаю, чего хочу.
— Даже если Рита тебя не примет и выйдет замуж за своего Димку? — чуть суживает глаза.
— Даже если, — меня передергивает от "замуж".
— Никакого запасного аэродрома?
— Нет, — отрезаю. — Но без боя не сдамся.
— Ну, удачи тебе, брат. Я с тобой, — он протягивает мне пятерню.
Я захватываю ее своей.
Поборемся.
Глава 39. Третий лишний
(POV Рита)
Чувствую себя бабочкой, пойманной и грубо пригвожденной к пробковой доске.
Уже понимаю, что все, мне конец, но все еще трепыхаю крылышками в отчаянной надежде на спасение.
Иначе чем объяснить, что я продолжаю бегать от Кирилла, сопротивляться его желанию и — надо признать — праву быть отцом Еве?
Только надеждой, что этот костер, который я сама по неосторожности разожгла, каким-то чудесным образом потухнет, и не спалит меня вместе с дочкой.
Телефон на рабочем столе звонит, и мне приходится открыть глаза и поднять голову с подголовника — пятиминутка размышлений и самокопаний грубо прервана. Интересно кем…
Взгляд на экран и я вновь зажмуриваюсь.
Он. Мой кошмар.
Отвечаю — отмораживаться и дальше бессмысленно.
И опасно.
Пока я не рассказала всё Диме и Еве — Боже, даже думать об этом больно! — я уязвима. И несвободна в своих решениях.
— Да.
— Это ответ на мою просьбу? — уверенный бархатный голос ласкает мне ухо.
До легкой ряби по телу. Ежусь.
— Это невозможно, Кирилл.
— Почему? Я пока не прошу ничего сверхъестественного, лишь увидеться с ней. Просто побыть с дочерью. С моей дочерью, — в мягкости бархата пробиваются стальные нити, придающие ему шершавость наждачки.
Я чувствую ее физически, через динамик. Как если бы он касался моего уха своим дыханием. Тру плечо и шею, чтобы стереть это ощущение.
— В качестве кого? — не сдержавшись, фыркаю.
— Друга и "дяди-сыщика" хотя бы. Мы успели подружиться с ней, ты знаешь?
Знаю. К сожалению.
Ева иногда спрашивает о нем. Чаще, чем мне бы хотелось. и хорошо, что не при Димке. Но я каждый раз боюсь, что моя девочка проговорится. И я буду хлопать глазами и ртом, не зная, как объяснить эту "дружбу" своему мужчине.
Так нельзя. Нужно что-то решать… И решаться.
А пока выиграть время.
— Допустим, я соглашусь. Что ты будешь с ней делать — возьмешь в офис?
— Да мало ли развлечений, — воодушевляется Потемкин моим неотказом. — Свожу ее в цирк, в зоопарк, на аттракционы или мультики.