Бывшие. Я тебя отпускаю
Шрифт:
Нервно провожу пальцами по волосам, взъерошивая их. Руки предательски, ни разу не по-пацански, дрожат.
— Скажи, как ты смогла это пережить? — спрашиваю ее севшим голосом.
Инга прикладывает руку к груди и сжимает ворот куртки, будто пытается себя задушить.
— Пережить что? — с испугом.
Чуть сильнее сжимаю ее локоть.
— Эту потерю, — с силой зажмуриваюсь.
— Какую потерю?! — спрашивает истерично. — Никит, ты можешь по-человечески объяснить, что случилось?
Роняю голову, которая готова вот-вот взорваться от боли.
— Господи! — восклицает она и перехватывает мою руку. — Что у тебя с руками? Ты подрался? С кем?
Поднимаю голову и смотрю в красивые медовые глаза:
— Ты простишь меня когда-нибудь?
Инга пытается вырвать свою руку из моей хватки, хочет отступить. Но я не могу ее отпустить.
— Сегодня я узнал, что все то, чему я верил, — полная хрень, — говорю честно. — Когда мы были молоды, мне рассказывали о тебе так много. Боже… сколько было грязи.
Разина отшатывается, и я отпускаю ее. Растираю лицо руками. В глазах печет, сердце ноет.
— Я был таким мудаком, Инга. Поверил им. Поверил во всю эту грязь. Но что хуже — отправил тебя избавиться от ребенка.
Инга плачет, по ее лицу стекают ручьи слез, и она даже не пытается их стереть.
— Это ведь был мой ребенок, Инга? — спрашиваю сипло. — Да?
— У меня кроме тебя никого не было, Никита, — ее голос будто безжизненный. — Конечно, это твой ребенок.
— Прости меня, Инга, — я знаю, что мои слова не помогут. Ни ей, ни мне. — За то, что предал твою веру, за смерть нашего нерожденного малыша. — Инга всхлипывает и зажимает рот рукой. — За то, что я унижал тебя. За увольнение. Инга, прости. Прости, если сможешь.
Неожиданно Разина одним махом стирает слезы, ее скулы двигаются со злостью:
— Ну вот я простила тебя, Никита. Отказалась от злости. Дальше что, Фадеев?
— Дальше? — спрашиваю ее, не понимая.
— Да. Дальше. Целых тринадцать лет ты варился в собственной ненависти ко мне. Вместо того, чтобы хоть немного подумать, попытаться разобраться, ты разрушил все парой фраз. Так легко и умеючи, будто это ничего не значило для тебя. Ты хоть представляешь, через что я прошла? Травля, смешки, презрение. Ненависть. Твоя. Отца. Одиночество. Если бы не бабушка, я бы, наверное, умерла. Так вот, Никита, у тебя есть мое прощение. По всем фронтам. Ты прощен. — В ее глазах вспыхивает злость. — Продолжишь жить как ни в чем не бывало?
— Разве это возможно? — ответ мне не нужен.
— Вот именно, Никит, — кивает, опускает устало голову. — Так что засунь свои извинения куда подальше. И еще. Насчет того ребенка…
Она открывает рот. Закрывает. Хочет что-то сказать, но не может.
— Он.. Он…
У меня звонит телефон. Машинально достаю трубку. На экране номер телефона воспитателя. Я понимаю, что это связано с Женькой. Разговор у нас с Разиной очень важный, но я не могу игнорировать этот вызов. Может, что-то случилось с моей дочерью.
— Инга, прости, мне надо ответить. Это насчет Женьки.
Разина качает головой:
—
И то, что я слышу, повергает меня в шок.
Глава 33
Инга
— Думаю, похороны можно устроить через два дня.
— Угу.
— Если хочешь, я могу взять на себя их организацию.
— Угу.
— Хотя Арам заранее позаботился обо всем, как предчувствовал. Там и организовывать практически нечего.
Выныриваю из оцепенения и поднимаю голову:
— Рустам, не нужно. Я сама все устрою и сообщу тебе дату и место похорон.
Охранник отца невесело усмехается:
— Что, пинком под зад меня выгоняешь?
— Разве выгоняю? — вскидываю удивленно бровь. — Мой отец умер, и я сама позабочусь о нем.
— Да-да, конечно, — кивает быстро. — Просто я думал, что смогу служить тебе. Так же преданно, как твоему отцу.
Растягиваю рот в оскале:
— Неужели? А мне казалось, у псов бывает только один хозяин. Или ты думаешь, я не помню, как по его приказу ты отправил меня за ворота?
— Ты же понимаешь, что я именно исполнял приказ, — вздыхает.
— Я все понимаю, — киваю. — А теперь ты пойми меня. Как я могу доверять человеку, который выставил восемнадцатилетнюю беременную девчонку за дверь?
— Полагаю, никак, - тут же сникает.
— Вот и я так же думаю.
Рустам поджимает губы:
— Что ж. Тогда я, с твоего позволения, откланяюсь. Не забудь сказать мне о времени и месте похорон.
— Всенепременно.
Похороны устраиваю тихие. Не хочу никаких сборищ, но газетчики все равно унюхали, поэтому атакуют меня звонками. Всем интересны подробности, а мне хочется тишины.
На похоронах присутствуют Алекс и бабуля. Стоят по обе руки от меня, словно свита. Никите о похоронах я не сказала ни слова, предпочитая не вмешивать его сюда. Домой едем на такси. Молчим. Они бабушка и сын не заговаривают со мной, а у меня попросту закончились слова.
По правде говоря, я еще не до конца отошла после разговора с Никитой. Уж не знаю, откуда он узнал правду. Но, как ни странно, я понимаю, что мне вообще плевать на этот факт.
Я всегда вела себя правильно, честно. Никогда не прыгала по чужим койкам, не была развязной. Так почему я должна удивляться тому, что эта информация раскрылась?
Пусть удивляется тот, кто соорудил карточный дом и жил в нем несколько лет, уверенный, что это самое лучшее, что можно сделать.
— Давай помянем, Инга? — предлагает бабушка.
Выпиваем по рюмке, не чокаясь. Сашку прошу побыть пока бабушкой. Сама не знаю, куда пойду. Вроде как с арендованной квартирой, как и с ее хозяином, нужно разрывать связь.
Хотя, черт возьми, как это можно сделать, когда у нас общий сын? Теперь скрывать данный факт становится невозможным, так что в ближайшее время нужно открыть Никите правду. Потому что он, очевидно, считает, что я сделала аборт.