Царь девяти драконов
Шрифт:
«Так что можешь пронзать меня глазюками весь вечер — ничего не выйдет!».
С каждым мигом, проведенным в полном молчании, гости чувствовали себя все более и более неуютно. Чего нельзя сказать о старейшине. Казалось, что смущение беженцев его даже немного забавляло.
Протянув руку к чаше с медовым напитком, он поднес ее к губам и сделал небольшой глоток. Затем отставил и тихо крякнул.
— Попробуйте.
Шанкар рискнул первым. Взял чашу и пригубил. Напиток оказался горьким на вкус, но его смягчал приятный
— Хм, — молвил он и протянул сосуд Абхе, — будешь?
Та не успела и руки поднять, как Хэн рявкнул, да так, что посуда задрожала:
— Нет!
Охотник вздрогнул и едва не пролил содержимое. Абхе вскинула взор на старейшину, силясь понять, чего на этот раз не понравилось «курносой обезьяне».
Цзы сощурился:
— Жене запрещено трогать вещи мужа!
Шанкар и Абхе переглянулись. Последняя увидела в глазах охотника смесь удивления и мольбы. Мольбы не срываться и не выдавать своих чувств. Девушка едва заметно кивнула.
«Ради тебя я готова».
Взяла другую чашу и пригубила напиток. Несмотря на терпкий вкус, он оказался не так уж и плох. Она ожидала худшего. Тем временем Хэн ухватил один из тех загадочных листов, положил в рот и стал медленно нажевывать. Не дожидаясь приглашения, гости сделали то же самое. Как только Абхе распробовала невиданную траву, ее лицо скривилось, а глаза вылезли из орбит. С громким харчком она сплюнула на пол.
— Богиня-мать, да это же дерьмо!
— Абхе! — воскликнул Шанкар и с опаской покосился на старейшину.
Лицо Хэна мигом побагровело, подобно раскаленным углям:
— Пхым! Это чайный лист! Невежда!
— Чайный лист? — осторожно переспросил охотник.
— Пхым! — презрительно пыхнул цзы. — Он придает бодрость телу и силу духу!
Шанкар медленно разжевал загадочное угощение. Во рту смешалась горечь травы и терпкость медового напитка. Было странно и необычно.
Абхе отставила чашу. Желание притрагиваться к блюду резко отпало.
В доме вновь повисла тишина. К счастью, продлилась она недолго, и хозяин сменил тему, не став заострять внимание на очередном признаке непочтения со стороны гостей.
— Я слышал, что охота прошла удачно. Шанди благоволит тебе... — и, усмехнувшись, добавил, — Ху-ши, пхым.
Охотник постарался сделать вид, что не заметил легких презрительных ноток.
— Да, спасибо, цзы, — и поклонился.
— Знай же, тушками зайцев мое уважение ты не заработаешь.
Абхе резко напряглась, и чтобы предотвратить бурю Шанкар заговорил первым:
— Я и не рассчитывал, цзы.
Хэн отхлебнул еще немного медовухи. То, что Шанкар вдобавок убил еще и синха, старейшина словно предпочел не замечать.
— Рассказывай. Кто, откуда и как здесь очутились?
Охотник вскинул на него удивленный взгляд:
— Мы же говорили...
— Пхым! — крякнул Хэн на весь дом. — Меня не трогают те жалкие обрывки слов, коими ты удостоил меня при первой встрече! — он сощурился. — Вы не первые чужаки со стороны захода солнца. Я хочу знать все! — и снова отпил из чаши.
Охотник покосился на Абхе. В глазах девушки читалось едва скрываемое презрение. Строгость и недоверие старейшины начинали сказываться и на нем. Шанкар невольно почувствовал, что не хочет больше с Хэном откровенничать. Однако от милости последнего зависела их дальнейшая судьба. Пусть цзы и выглядит суровым, остальные местные вполне радушны и добры. Он лично успел в этом убедиться. Ли, его супруга, Ксу, Вэйдун... Кали смог здесь обжиться. Смогут и они. Поэтому охотник таки решился на рассказ. Но поведать собирался не все.
— Хорошо.
***
— Ну, и че это?
Каран разглядывал какие-то непонятные остатки, поросшие мхом. Небольшая груда камней валялась посреди редкого кустарника на опушке джунглей около берега. Оранжевые лучи заходящего солнца заставляли отбрасывать причудливые тени. Они шевелились в такт слабому ветерку. С востока доносилось журчание реки, а над головами шелестели листья пальм.
Ксу прикрыл ладонью рот и тихо прошептал:
— Языцы.
— Опять ты про свои курицы?! — воскликнул Каран и засмеялся.
Ксу ответил тупой наивной улыбкой. Большие уши оттопырились, придавая круглому лицу забавное выражение.
— И вот это ты хотел мне показать? Я лучше бы за Шанкаром с Абхе последил! — сквозь слезы добавил паренек.
Сын Ли нисколько не обиделся. Кажется, его единственной целью было не допустить «кощунства» со стороны нового друга, решившего понаблюдать за тем, за чем не следует.
Тени удлинились. Там, где стояли мальчишки, начал сгущаться сумрак. Груда непонятных камней теперь выглядела смутным силуэтом. Каран первым заметил наступление сумерек и поежился.
— Давай домой, а? Познавать мир из брюха синха я точно не хочу.
Ксу не понял ни единого слова, но по мимике лица и тону догадался. Кивнул, и они зашагали обратно.
Джунгли на закате выглядели загадочными и таинственными. С каждой минутой, приближающей к ночи, внутри Карана возрастало легкое чувство тревоги. Она заставляла невольно ускорить шаг. Тем не менее вскоре произошло то, что вынудило мальчишку остановиться.
Продираясь меж кустов, Каран бросил мимолетный взгляд на берег и вдруг увидел Нюнг. Девочка сидела на песке, обхватив согнутые колени руками.
— О, здравствуй! — крикнул Каран и вышел из зарослей на берег.
Ксу удивленно обернулся. Глаза резко расширились. Он увидел, как новый приятель идет к кромке воды. И чем ближе тот подходил, тем учащеннее становилось дыхание. Над головой громко вскрикнула птица. Ксу вздрогнул и скинул с себя оцепенение.
— Э! — заверещал он и рванул следом.
Каран не дошел до Нюнг несколько локтей, когда услышал позади знакомый вопль. Закатив глаза, он обернулся:
— Ну чего ты опять орешь? Я просто поздороваться хочу. Сейчас вместе пойдем до...