Царь девяти драконов
Шрифт:
— Анил, кто это сделал? Это был зверь?
Тот не отвечает. Он продолжает сидеть, уткнувшись лицом в колени и обхавтив их ладонями. Его тело вяло покачивается из стороны в сторону. Влево... вправо... влево... вправо.
Шанкар протягивает руку, дабы остановить этот живой маятник и достучаться до друга... Тот вскидывает голову. Рот искажается в безумном оскале. Глаза закатываются так, что видны одни белки. С безумным воплем, от которого душа уходит в пятки, он кидается на охотника и смыкает руки у него на горле. И в этом захвате ощущается огромная сила. Сила, неподвластная обычному разуму.
— Еще
Воспоминание прервалось. Оно окатило Шанкара, словно холодная вода из кадки. Он одернул руку и отпустил Ли. Отступил на шаг назад. Тот рухнул в опавшую листву и зашелся громким кашлем, при этом силился что-то сказать, однако все, что удавалось сделать, так это со свистом вдыхать воздух.
Шанкар смотрел на него сверху вниз. На то, как тучное тело содрогается под свободной рубахой. Во взгляде охотника сквозили жалость и презрение. Перед ним был все тот же Ли — милый и добродушный увалень. Но как всего лишь одна раскрытая тайна способна преобразить мнение о человеке. Охотник не знал, насколько серьезна вина Ли в содеянном. Но то, что она есть, не сомневался ни на миг. Даже простое бездействие делало его виновным в глазах Шанкара.
— Ты все знал и ничего не сделал, — глухо молвил он, опираясь на копье.
— Ху-ши... — прохрипел, наконец, тот.
— Ты все знал. Поэтому не дал мне поговорить с твоим сыном. Боялся, что тот тоже начнет говорить то, что не желает слышать Хэн. И тогда бы вам грозила судьба тех несчастных.
Ли шумно вдохнул и выпрямился, при этом оставаясь стоять на коленях посреди опавшей листвы. Он молитвенно сложил руки перед собой. В глазах застыли паника и страх. Но Шанкара они тронуть не смогли.
— Я не знаю, что здесь было раньше, — мрачно продолжал вещать он, — чем вам мешали люди, жившие здесь до вас. Языцы, как вы их называете. Но... похоже... теперь кто-то пришел за вами.
— Ху-ши... — руки Ли тряслись, — я все... рассказать тебе... все тебе рассказать! Прости! Я... боюсь... я... прости...
Речь перешла в несвязное лепетание. Было видно, что увалень на грани. Его пугало то, что Шанкар узнал истину. Пугало то, как он смотрел на него сейчас. Как крепко сжимала его рука копье. И память о хватке на собственном горле была еще слишком свежа. На рыхлой коже уже проступили следы от пальцев. Но Ли сейчас не думал об этом. Его даже не заботило, откуда беженец раскопал истину. Все, чего заботило его сейчас — это собственная жизнь. И жизнь тех, кто был ему дорог. А ведь в этот миг нечто стремительно приближалось к деревне...
— Ты расскажешь мне все, Ли, — голосом, не терпящим возражений, молвил Шанкар, — все с самого начала и все, что тебе известно. Мне плевать на тебя и те беды, которые вы, возможно, накликали на свои головы. Но мне не плевать на Абхе и Карана. И я сделаю все, чтобы их защитить. Поэтому ты расскажешь мне... — он выждал паузу, а затем добавил, — и о Башэ тоже.
— Ху-ши! — взмолился тот, но охотник оставался непреклонен.
— И о Башэ тоже.
— Ху-ши! — Ли крепче сжал руки, ему удалось кое-как совладать с дыханием. — Я рассказать... все рассказать... только... только...
— Никаких «только»! — костяшки на пальцах, сжимавших копье, побелели. — Все расскажешь!
— Ху-ши! — увалень попытался встать, но ноги отказали, и он опять рухнул на землю. — Башэ... Башэ...
— Ну?!
— Он здесь!
Шанкар отшатнулся. Дыхание участилось в такт подскочившему биению сердца. Внутри все смешалось. Ярость. Гнев. Боль. Горечь. Страдания. Досада за то, что все это повторяется с ним... С ними. Повторяется вновь. Чувства сплелись в огромный клубок и, подобно ядовитым змеям, жалили душу. И их яд готов был свести с ума.
На секунду охотник прикрыл глаза. В этот миг округу разорвал истошный женский крик. Шанкар поднял веки. В зрачках загорелось пламя решимости.
«Нет. Клянусь Богиней-матерью, не в этот раз!».
Бросив испепеляющий взгляд на Ли, охотник злобно процедил:
— Позже!
И ринулся на берег. Он в два счета преодолел джунгли. Продрался сквозь кустарник и очутился на белом песке. Не теряя и секунды, припустил вдоль реки к селению. Сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь в висках кузнечным молотом. Взор, полный гнева, страха и дикой, упрямой решимости, смотрел лишь перед собой. Он не видел переливов солнечных лучей на поверхности реки. Не чувствовал, как холод вновь начинает сковывать тело с каждым шагом, приближающим к деревне. Не слышал, как Ли, пыхтящий словно вьючный мул, пытался поспеть за ним на трясущихся ногах.
Он бежал и думал только об одном. Как в тот раз... как в ту ночь, когда насмерть загнал лошадь по дороге в Хараппу. Тогда он тоже думал только об одном. Но не успел вовремя. Страшная находка ждала его во тьме ночи. Поляна, усеянная останками тел. И среди них та, которой охотник готов был отдать сердце. Черная коса и глаза цвета сапфира. Он не смог ее спасти. Не смог спасти Нилам.
«Но не в этот раз! Клянусь, не в этот раз!»
Крики становились отчетливее. Теперь в них сквозили ужас и боль. Шанкар уже не раз слышал подобное. Все начиналось вновь. Но он не позволит, чтобы с Абхе и Караном что-то случилось!
Глава 3
Абхе резко вздрогнула и проснулась от истошного женского крика. Сердце подпрыгнуло в груди и едва не выскочило через гортань. С уст срывался пар. Тело замерзло и онемело.
— Что происходит? — прошептала она.
Однако найти ответ не успела. Пробежавшись взглядом по циновке, заметила, что Карана рядом нет. Несмотря на мороз, ее прошиб пот. Девушка резко вскочила. Тело с трудом слушалось, кровь только начинала пульсировать по жилам.
— Каран? — прохрипела Абхе, и тут крик повторился.
А затем еще. Кричали все сильнее и отчаянней. Девушке уже доводилось слышать подобные крики. В памяти всплыли кровавые картины. Сердце зашлось в бешеном ритме. Сжав ладони в кулаки, она заставила себя тронуться с места. Движение немного согрело и вернуло членам подвижность. Шумно и часто дыша, Абхе выбежала наружу и огляделась по сторонам.
Солнце стояло в зените и заливало деревню ярким полуденным светом. Но его лучи отнюдь не согревали. На улице трещал мороз, как ночью в горах. Девушка невольно поежилась. Крики и стенания, сливающиеся в леденящий душу гул, доносились с подножия холма. Там, где располагалось рисовое поле. Абхе увидела, как от дома цзы туда бегут воины. Черные псы следовали рядом. Девушке не удалось разглядеть лиц людей — слишком велико было расстояние и слишком ярким солнце.