Царь Гильгамеш
Шрифт:
…Теперь она отказывается стать его женой. Женщина из дальней и нищей Эшнунны, провинции, которая пожирает гарнизоны не хуже, чем огонь сухую траву… Что ни солнечный круг, то кочевники или, упаси Творец, горцы тревожат тамошних жителей. При отце Бал-Гаммаста Эшнунну отбивали дважды. Еще дважды случалось при отце отца — Донате II. И именно Садэрат — женщина с бедной и Творцом проклятой окраины — отказывается от высокой мэ! Все бунтует в нем перед необходимостью склониться. Она сказала: «Я тебя и так буду любить…» Но нет. Слова, поступки и желания перемешались в голове Бал-Гаммаста. Одно он помнил твердо: как-то сестрица Аннитум объясняла
— Я очень хочу, чтобы ты была со мной, Саддэ.
— Нет. Поверь мне, я тоже хочу этого. Но… нет. И потом, я ведь с тобой. Я никуда не делась.
— Саддэ, а что, если я покажу тебе Царство… от края до края. От джунглей в Стране моря, до чистых полей за каналом Агадирт и полночным валом? Отвезу тебя на эламские базары? Туда приезжают люди из очень далеких стран. Они привозят бирюзу, жемчуг и обсидиан, дерево, узоры которого прекрасней золотого литья, тонкую льняную одежду — хочешь, цвета заката, а хочешь — цвета зарослей над рекой… А если пожелаешь, мы выйдем в море на корабле. Желаешь?
— Балле… — Она заколебалась.
Тут снизу донесся стук в дверь. Была у нее крепкая деревянная дверь, от мужа в наследство досталась; мало кто в квартале мог похвастаться настоящей деревянной дверью — все больше завесы да циновки. Ломился кто-то очень серьезный. Соседи?
Садэрат быстро накинула на себя что оказалось под рукой и зашлепала по лестнице вниз. Бал-Гаммаст присел на ложе. Он не мог появиться перед соседями и ожидал, что Саддэ их угомонит сама. Но нет, голоса внизу не стихали… потом… как будто засов отодвинули в сторону с характерным стуком… позвякивание оружия… шаги… наверх, наверх идут!.. много людей, может быть, пять… или семь… где же Саддэ? Бал-Гаммаст нашарил длинный нож с острым и на редкость прочным лезвием — столичной работы. Сзади глухая стена. Светильники с наптой — тоже оружие. Он не собирался умирать. Негромкий голос;
— Тагат! Ты со своими останься на лестнице. Веди меня, корчмарка!
В комнату вошел эбих Уггал Карн. На этот раз великий насмешник не позволил себе даже тени улыбки. Не старина Уггал пришел к славному мальчику Балле, а полководец к государю.
— Отец мой государь Бал-Гаммаст, да сопутствует тебе удача в делах…
— Оставь, Уггал. Последний раз за мной посылали эбиха в ту ночь, когда умер отец. Говори без церемоний, что стряслось?
А Садэрат смотрела во все глаза, как преображался её любимый. Как приподнялся его подбородок. Как появилась в его осанке властность. Кажется, будто юноша разом подрос на три пальца… Голос… она никогда прежде не слышала, чтобы Бал-Гаммаст так говорил. Царь стоял перед эбихом обнаженный, но ни один, ни другой не потрудились заметить это.
Уггал Карн:
— Бегун из Урука. Под городом появился мятежный Энкиду с отрядом головорезов. Уггал-Банад вышел и отбил его, но положил всех своих старших офицеров, половину войска и погиб сам. В городе волнения.
— Кто отправил бегуна?
— Сотник Пратт Медведь.
— Сотник? Ясно.
— Утром на Урук выходит летучий отряд из восьмисот солдат на конях и онаграх. В краю Полдня неспокойно. Рат Дуган под Эреду. Лан под Уммой. Если мы хотим удержать Полдень, царь должен быть там. Судить, решать, строить. До Баб-Аллона слишком далеко. Вышло не так уж плохо, что у нас два
— Кто поедет со мной?
— Энеи Ангатт и слуга первосвященника Мескан.
— Ты с самого начала знал, где я бываю?
— Да.
— Кто еще знает?
— Два моих доверенных офицера.
— Никто, кроме вас, не должен знать, пока я не разрешу.
— Да, государь.
— Жди меня внизу, эбих.
Когда Уггал Карн вышел, Бал-Гаммаст обнял корчмарку.
— Саддэ! Поезжай со мной. Я сделаю тебя своей женой.
— А это… все? — Она обвела рукой вокруг, — мол, как же добро мое, — уже понимая бессмысленность этого вопроса.
— У тебя будет намного больше.
Она колебалась. Ей надо было подумать. Вся ее женская сущность упиралась: нельзя торопиться, надо подумать, все взвесить… Не имея такой возможности, она страшилась ответить «да».
— Оставь мне что-нибудь на память о себе, Балле…
Он снял с пальца золотое кольцо-печатку.
— Возьми и прощай, Саддэ. Подай мне одежду.
Она как будто окаменела. Все никак не могла оторвать взгляда от кольца. Там был изображен лев, а под ним изящными клинышками выведено: «Апасуд и Бал-Гаммаст, цари баб-аллонские по воле Творца».
Как жаль, что сегодня у них не вышло третьего раза…
— Балле! — позвала Садэрат, но никого уже не было в доме.
Она побежала вниз, вышла на улицу. Клочья луны цепляются за бахрому туч. До рассвета далеко. Взбитая копытами пыль все еще клубится. Первая возлюбленная царя баб-аллонского закрыла глаза.
«Ну здравствуй, Алаган. Видишь, я к тебе вернулась».
Так нежная корчмарка Садэрат предпочла надежный покой неверному счастью…
Копье Урука
2509-й круг солнца от Сотворения мира
«Я, Маддан-Салэн, царь Баб-Аллона и всей земля Алларуад, законный сын царя Кана II по прозвищу Хитрец, родной брат царя Уггала V, погубленного в мятежное время. Творец не дал мне детей. Обращаюсь к младшим братьям своим, к племянникам, ко всем мужчинам и женщинам царственного рода Ууту-Хегана, которые впредь будут править великим Царством баб-аллонским. Молю быть добрыми и милосердными к стране, отданной вам под руку Богом! Молю всех вас следовать моим путем, оберегая благословенную страну Алларуад от гибели.