Царь Кровь
Шрифт:
У меня по коже побежали мурашки, глаза расширились.
Я застыл, руки повисли по бокам, как стрелки часов на двадцать минут девятого. Потрясение от того, что я увидел, не давало шевельнуться.
Он появился снова.
Уродливый.
Излучающий ненависть и зло.
Я знал, что это неминуемо. Знал с той встречи с серым на Фаунтен-Мур, что он меня найдет.
И тут же я понял, что он и не уходил. Без всякого усилия я мог себе представить, что он всегда был здесь, наблюдая за мной, как ангел ужаса – ангел с серой кожей, глазами краснее крови, полосой
Я не мог шевельнуться. Я ощущал чудовищную силу этого... этой твари. Одного этого хватило бы, чтобы меня парализовать. Я знал, что ему стоит протянуть руку, и мои конечности хрустнут, как хворостинки. Он мог бы сунуть палец мне в живот и вытащить внутренности так же легко, как я мог бы вынуть из мешка горсть риса.
Я попытался крикнуть, предупредить товарищей – и не мог.
Я попытался поднять руку с обрезом.
Поднять бы ее всего на пару сантиметров, потом надавить на спуск, и я выстрелю ему в ноги.
И захвачу серого в плен. Стивену ничего не останется, как мне поверить.
Поднять обрез.
Чуть-чуть.
Надавить на спуск.
Ну, Рик... понемножку...
Черт.
Не выходило.
Я не мог двинуться.
И серый это знал.
Он смотрел на меня, держа голову чуть набок. На его лице не было выражения, но ощущалось любопытство. Он нашел нечто, его интересующее.
Меня.
– Чего ты хочешь?
Я удивился, что могу говорить, хотя выходил всего лишь шепот.
Ноль реакции.
– Зачем ты здесь?
Склоненная набок голова – от любопытства. Глаза – как пустые орбиты, наполненные свежей кровью, алой... мокрой.
Они глядели на меня, и я почти чувствовал, как они читают у меня в голове. Они листают мою память, как папки в ящике, и раскладывают на две кучки: интересное и ненужное.
И Кэролайн Лукас он тоже видит у меня в памяти? И самые сокровенные наши переживания?
Или еще раньше – вечер, когда все началось. Вечеринка у Бена Кавеллеро. Видит он, как я надеваю новую рубашку? Как укололся булавкой, которую забыл вытащить из рукава? Выхожу из дома, иду по Трумен-вей, весело насвистывая мелодию песни, которую тогда писал?
Или еще много раньше – мне четырнадцать, и мы с мамой подъезжаем к окошку “Макдональдса”, а потом сидим на стоянке возле супермаркета “Асда” и едим биг-маки.
Мама спрашивает меня о моих занятиях гитарой, и ей это нравится. А я выбираю ей потенциальных кавалеров, безжалостно дразня, как умеют только хорошие сыновья.
И серый все это видел?
Я думаю, да.
Наверное, я потерял сознание. Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на ковре лицом вниз. И рука, прижатая к шее, не дает шевельнуться.
Мне представились эти кровавые глаза, оглядывающие меня сверху донизу, оценивающие расу людей, наши возможности, нашу силу, наши слабости.
Хватка стала крепче.
Я не мог вздохнуть.
И тьма пришла быстро. Абсолютная тьма.
89
Через
Справа внизу восточные земли лежали все такие же зеленые, только кое-где виднелись черные горячие точки.
Но к западу слева простиралась полностью черная земля. Жар убил все, до последней травинки. Поднимались тысячи серых столбов – дым или пар. Наверное, еще дотлевали кое-где города и леса.
И мне представилось, как этими черными землями овладевают серые: кровавоглазые, загадочные – и холодно-зловещие.
А потом рассчитывают свой следующий ход против человечества.
Я рассказал Кейт о встрече в посольстве с серым монстром, как я очнулся, а его уже не было. Она убеждала меня рассказать об этом Стивену, но я отказывался. Если честно, мне не хотелось поднимать тему серых, пока у меня не будет доказательств (да, черт побери, если на то пошло, то и головы серого на блюде!). Тогда ему придется мне поверить. А до того буду держать язык за зубами.
Сверху нам было видно, что люди внизу все еще кишмя кишат. Они сбивались в построенных из обломков городах – наверняка те, кого катастрофа выгнала с запада страны. Я представил себе эту жизнь, непрестанную войну, битвы стенка на стенку за поле турнепса или ящик консервов.
И я почти не сомневался, что они едят друг друга. В конце концов, если вам придется выбирать между каннибализмом медленной голодной смертью, вы можете за себя ручаться?
От иллюминатора меня отвлек Иисус, слегка похлопав по плечу. Он спросил со своим мягким ливерпульским акцентом:
– Все в порядке, Рик?
– Да, спасибо.
– Шоколадку хочешь?
Он протянул мне плитку с наполовину отогнутой фольгой.
Это трудно было уложить в голове. Я на трехкилометровой высоте, мне предлагают шоколад. Внизу на земле миллионы мрут от голода или забивают друг друга на мясо.
Я мрачно улыбнулся и отломил кусок.
– Извини, Рик, – улыбнулся он той самой благожелательной улыбкой Иисуса, – что там такое вышло с Кейт?
– С Кейт? Ничего. А что такое?
– Почему она полетела другим самолетом?
– А, она сказала, что хочет составить компанию Синди. Я думаю, что у них просто девичий треп.
– А, понимаю. – Он огладил окладистую бороду, улыбнулся. – Я боялся, что влюбленные слегка поссорились... Еще шоколадку?
– Нет, спасибо.
На этот раз меня уже не настолько поразила странность ситуации. Обычный приятельский разговор. Но, я думаю, Иисус уже тогда составлял планы.
Мы с Кейт в это утро точно не ссорились. Мы рано проснулись, Кейт поцеловала меня в губы, потом скользнула головой под простыню. Она целовала меня в грудь, в живот, ее губы охватили мой конец.